я мысленно отшлифовывал детали нового плана. Разумеется, я мог бы продолжить печать бубли, обменивать их на настоящие рубли и переводить выручку в евро. Но у меня появилась идея, как ускорить процесс. В прежней схеме присутствует очевидное промежуточное звено — рубли. А если сразу печатать евро? Точнее не полноценные euro, а такие же подделки, как бубли, скажем, eupo? Ведь есть банкоматы, которые принимают иностранную валюту, и не важно сколько степеней защиты у самых продвинутых купюр, наша банковская техника проверяет три-четыре из них.

В лаборатории я изучил коды программы, обеспечивающий работу банкоматов «Юпитер-банка». Так и есть, я легко обойду проверку! Для этого мне понадобятся настоящие банкноты в евро в количестве в пять раз меньше требуемой суммы.

Я потратил часть выручки на закупку банкнот в 50 и 500 евро. Лис застал меня в лаборатории, когда я кромсал острыми ножницами красивые пятисотки европейского Центробанка.

Он запустил пальцы в коробку с денежной трухой, убедился в происхождении обрезков и ошалел:

— Док, вы рехнулись. Это же валюта!

— Не мешай.

— Мы что, переходим на новые технологии?

— Мы используем недостатки старых.

Из-под пресса теплых валиков выползли первые две гибридные купюры — банкноты по 50 евро превратились в банкноты по 500 eupo. Пока их применения рассчитано только на банкоматы «Юпитер-банка». Для полной уверенности хорошо бы протестировать новинки — сунуть в банкомат и зачислить на счет. Но когда их обнаружат, Голиков может изменить программу и поставить барьер на пути фальшивок. Хотя он звезд с неба не хватает, но такой вариант нельзя исключать. Пока я придумаю новый способ, пройдет время, а его у меня нет.

Придется рисковать. Я подготовлю сразу четыреста гибридных купюр, что составит нужные мне двести тысяч евро, и заряжу их в банкоматы в течение дня.

На печать новых подделок ушло трое суток. На четвертый день в лабораторию явился Лис. Он уже понял мой замысел и пришел, чтобы забрать партию европейских «открыток» и передать их сбытчикам.

— Выходим на международный уровень, — улыбался Лис, рассматривая гибридные евро.

Я положил растопыренную ладонь на пачки купюр и заявил:

— Я сам.

— Что сам?

— Я сам займусь их сбытом.

— Зачем, у нас сеть бегунков?

— Это деньги на лечение моей дочери. Вся сумма, — веско добавил я.

Лис прищурился, оценивая степень моей решительности.

— Я не въезжаю, Доктор. Типа нам ничего не достанется. Ни мне, ни Апостолам?

— Я купил евро на свои.

— Док, мы партнеры или уже нет? У нас равные доли в бизнесе — и в расходах, и в доходах, — а вы проворачиваете свои дела в нашей лаборатории на нашем общем оборудовании и заявляете, что весь доход ваш. Так не прокатит!

— Я потом верну твою долю, — пообещал я, чтобы прекратить спор.

— Когда потом? — не унимался Лис. — Наши бегунки сидят без дела, хотите, чтобы они разбежались? Да и Апостолы могут бузу поднять. Давайте играть по правилам. Из этой партии — двадцатка за сбыт, остальное пополам. Ваша доля девяносто тысяч.

— Вся сумма поступит на благотворительный счет и будет перечислена в Германию, — упрямо настаивал я.

— А как же наши договоренности? Вы ломаете бизнес!

— В следующий раз я откажусь от своей доли, а сейчас…

Я стал распихивать пачки по карманам. Лис вцепился в меня:

— Нет, так не пойдет! Сбытом займусь я.

Он рванул меня в сторону, я не удержался на ногах, стал падать и потащил его за собой. Мы грохнулись на пол. Завязалась борьба. Пачка фальшивок, зажатая в моей руке, рассыпалась, мы катались по банкнотам, пока я не заметил, что несколько смятых купюр безнадежно порваны.

— Стой! — крикнул я.

Мы прекратили склоку. С минуту смотрели друг на друга, восстанавливая дыхание. По существу, он прав, пришлось согласиться мне. Если я нарушу правило, это даст моральное право ему поступить так же. И что получится в итоге? Ничего хорошего.

Мы собрали банкноты и поднялись, собрали их в пачку, я извлек из карманов и выложил рядом остальные.

— Ты прав, извини. Моя доля — девяносто тысяч, ее перечислите на этот счет, как благотворительный взнос. — Я предал карточку с реквизитами.

— Так бы сразу, — обрадовался Лис и стал запихивать пачки в рюкзак.

Я остановил его.

— Сначала ты принесешь сюда тридцать тысяч евро купюрами по пятьдесят и еще десять тысяч купюрами по пятьсот. Купишь на свои, как и я. Это будет по правилам. Потом я займусь производством, а ты сбытом.

Лис посмотрел на меня с затаенным одобрением, наконец, не выдержал и расплылся в улыбке:

— По рукам, Док. Мы компаньоны.

В конце недели я позвонил Гелашвили. Отцовскую озабоченность и безмерную усталость мне не нужно было изображать — я по-настоящему выдохся и испытывал нервозность.

— Как наш благотворительный счет? — спросил я врача. — Я прошелся по всем знакомым, попросил их, умолял. Мне обещали.

— Вы удивительно быстро собрали нужную сумму. Я поражен! — воскликнул Гелашвили.

— Мир не без добрых людей.

— Прекрасно. Больше ни о чем не беспокойтесь. Мы перечислим деньги, и ваша дочь может лететь в Германию. Сообщите номер рейса, ее будут ждать.

29

Андрей Борисюк считал себя отнюдь не мошенником, а состоявшимся бизнесменом. А как иначе? Он с нуля наладил производство и сбыт поддельных дипломов, обеспечил стабильной работой взвод профессионалов, не считая батальона курьеров, занял долю на конкурентном рынке. Подобно уважаемым виноделам он выпускает продукцию разного качества на любой кошелек. Да, его бизнес не совсем легальный, но кто из предпринимателей безгрешен? Зато он не навязывает свой товар, как продавцы сомнительной косметики, к нему люди идут сами, обращаются в безвыходной ситуации, и он им помогает.

Предприниматель хорошо изучил свою клиентуру. Каждый второй — добропорядочный специалист, давно работающий на одном предприятии или в компании. Начальству тюкнет в голову, что прежняя должность теперь соответствует работнику только с высшим образованием, и в кадрах требуют диплом. Бедняга звонит, просит о помощи, и Борисюк помогает.

Каждый третий клиент — это недоучившийся студент. Оставил учебу, часто по уважительной причине, но через несколько лет убедился, что документ о высшем образовании в жизни отнюдь не лишний. И он заказывает диплом того вуза, в котором не доучился. Благодаря опыту, его познания в специальности вряд ли хуже навыков троечников с настоящими дипломами. Как такому не помочь.

Есть еще лоботрясы, которых отчислили за неуспеваемость. Как правило это приезжие. Они несколько лет морочили голову родителям, тянули денежки, но пришло время, надо показать корочку, и они бегут за дипломом. Что тут скажешь, спокойствие пожилых