людей — благородное дело.

А существуют еще и те, кого действительно жалко. Они честно учились, давно закончили вуз, но потеряли диплом. Пострадавшие обращаются в родной университет, а там дубликатов не выдают, только справку, или вообще не находят записей об их учебе. Эти люди в беде, им тоже надо помочь.

Недавние неприятности с ментами, изъявшими часть оборудования, Борисюк воспринимал философски — издержки производства. Чем больше имеешь, тем сложнее сохранить нажитое. У крупных бизнесменов порой вместе с состоянием отбирают и свободу, а он, можно сказать, легко отделался. Новая машина для офсетной печати уже оплачена, скоро доставят, специальная краска заказана у толкового химика, а пока он штампует простые подделки на струйном принтере, на которые всегда есть спрос.

Однако неожиданный звонок застал подпольного бизнесмена врасплох. Звонила Ангелина Марковна, секретарь одного из университетов, с которой у Борисюка были налажены многолетние деловые связи.

— Андрюша, выручай, у нас скоро выпуск, вручение дипломов, — ворковала женщина прокуренным голосом.

— Поздравляю, — ляпнул бизнесмен.

— Ты издеваешься? — взвилась секретарь. — У меня нешуточная проблема, сам понимаешь.

Борисюк понимал, о чем речь. Он тяжело вздохнул и задал вопрос:

— Сколько?

— Пятьдесят три.

— Так много? — возмутился Андрей.

— Просчитались.

Как же! Так он и поверил, что просчитались. Легких денег хотели хапнуть, продали ему осенью восемьдесят штук гознаковских бланков, а о завтрашнем дне не подумали.

Ситуация хорошо известная. В начале каждого учебного года вузы получали бланки дипломов, отпечатанные на фабрике Гознака, с небольшим запасом от числа потенциальных выпускников. Излишками они торговали, списывали бланки, как подпорченные. Часто увлекались, и в июне, когда приходила пора выпуска, дипломов на всех не хватало. Что делать? В типографию не обратишься, вскроются злоупотребления, вот и шли на поклон подпольному бизнесу.

И ведь не откажешь. Гознаковские дипломы — самый качественный товар, уходят по максимальной цене. Это особая работа, которой гордишься. Для них изготавливается оригинальная печать с учетом года выпуска, ставится один в один подпись ректора, а не факсимиле. Такой диплом ничем не отличается от настоящего.

— Как же некстати, — вырвалось у Андрея.

Он знал, что обязан выполнить просьбу, взаимовыгодные связи нельзя обрывать. Ему придется изготовить бланки максимального качества и отдать в университет. Причем сделать это бесплатно, потому что осенью он вновь купит у Ангелины Марковны настоящие гознаковские дипломы, на которых прилично заработает. И так каждый год во многих вузах. По оценке Борисюка до десяти процентов выпускников получают дипломы на липовых бланках и даже не подозревают об этом.

— Андрюша, мне через неделю надо. Успеешь? — спросила Ангелина Марковна.

— Сделаю, — процедил Борисюк.

Положив трубку, он прошел по квартире и проверил остатки. Нужной краски нет, оборудования тоже, в запасе только шесть высококлассных бланков данного университета, а требуется в девять раз больше. Если в ближайшие дни он не получит оборудование, придется идти на поклон к конкурентам.

Надо же так влипнуть! И все из-за наглых ментов, будь они не ладны! Какой-то капитан изъял у него самое ценное. А может, он наехал по заказу конкурентов? Точно! Ведь мощный компьютер его не заинтересовал, забрал именно то, без чего работать невозможно. Надо было тут же связаться со своим покровителем — полковником полиции Корнеевым. Полковник регулярно получает деньги, обещал прикрывать, вот пусть и разбирается.

Борисюк позвонил Корнееву и рассказал, как стал жертвой наезда капитана и лейтенанта полиции.

— Кто такие? Из какого отделения? — потребовал конкретики полковник.

— Имен не знаю, они не представились. Но я запомнил номер полицейского «форда». Это их служебный автомобиль.

— Диктуй. Записываю.

30

Я вошел в загородный дом — очередную временную резиденцию Лиса на время отсутствия законных хозяев. Высокие заборы вокруг богатых домов помогали нам отгородиться от непрошенных глаз. В гостиной гремела музыка. Судя по количеству бутылок и стаканов, Лис с Апостолами вознамерились продегустировать всю коллекцию алкоголя, найденную в доме.

Подвыпивший партнер встретил меня распростертыми объятиями:

— А вот и он! Отчего такой грустный, Док? Мы все напряглись, но ведь сделали! Вы свое получили, мы тоже — все по чесноку. Теперь можем расслабиться. Три дня на загул, пока сюда хозяева не вернутся. — Лис плеснул двадцатилетний виски в широкий стакан и протянул мне. — Присоединяйтесь. Сейчас сюда девчонки приедут.

Я выпил. Пахучий виски с дымком уже не казался отталкивающим, что-то в нем есть — к хорошему привыкаешь быстро. Три пары игривых глаз ждали ответа на вопрос: гульнем? Если бы я оставался бесшабашным юнцом, то поддержал предложение. Но я старше, у меня жена и дочь, я жду сына и ношу в себе вирус, который может уничтожить мой организм в течение месяца. Некоторые ВИЧ-инфицированные настолько обижены на весь белый свет, что стремятся заразить всех подряд. Вот и у меня появилась такая возможность. Пусть это станет проблемой каждого, тогда быстрее придумают вакцину, и хотя бы наши дети не будут опасаться…

Дети! — меня словно током ударил возникший образ. Не дай бог, чтобы мой нарожденный сын расплачивался за мои грехи.

— Без меня, — обронил я и, взяв бутылку, поднялся к себе в спальню.

У меня был повод отметить важный этап. Сегодня Юля улетела на операцию в Германию. Я добыл для нее деньги и надеюсь, что ее вылечат. Часть плана по спасению завершена, но нельзя забывать и о наказании — заслуженной каре для тех, кто задумал и совершил гнусное преступление.

Давид Гелашвили выполнил мою просьбу. В клинической лаборатории нашли повреждение от уксусной кислоты на пиджаке Олега Голикова. На мой взгляд это серьезная улика, но для правосудия незаконно добытые улики ничего не значат. Голиков может заявить, что мариновал шашлык, с него станет. Или что я сам капнул кислотой на его пиджак. В довесок к столь зыбкой улике нужны показания свидетелей или соучастников. Как их добыть?

Хлопнула дверь. В мою комнату ввалился Лис, заметил ополовиненную бутылку виски и предложил:

— Еще принести?

Я мотнул головой. Лис не уходил. Несмотря на выпитое, его лицо выглядело серьезно, а глаза смотрели участливо.

— Что вас мучает, Док? Наши дела идут в гору, а вы…

Лис скривил физиономию, изображая мою печаль. Получилось смешно, я слегка улыбнулся. А ведь этот раздолбай мой единственный друг. Он знает обо мне больше, чем брат и жена вместе взятые, я вынужден ему доверять, мы зависим друг от друга.

— Тебя действительно интересуют чужие проблемы? — усомнился я.

— Чужие нет, а ваши… Вдруг, я смогу помочь.

Черт, его бесхитростные слова меня растрогали. Я даже опустил глаза, боясь прослезиться. Родной брат кормит обещаниями найти виновных, жена обиделась