— Да только этому, старикану с метлой, дяде Пете, прибраться, — отмахнулся озадаченный Фильченков. — Не думаешь же ты…

Хроники «осиного гнезда»

Декабрь 1942 г. — февраль 1943 г. База торпедных катеров «Иван-Баба» в Якорной бухте

Силы 1‑й флотилии шнельботов, подорванные потерями и долгим ремонтом, наконец-то возросли. У причалов в Якорной бухте готовы были выйти в море «S-28», «S-51», «S-72» и «S-102» — грозная четвёрка, опытные и решительные военные моряки. Кроме того, славный боец, шнельбот «S-40», на который возвратился излеченный Шнейдер-Пангс, а также вновь прибывшие «S-47» и «S-52» находились в качестве резерва в Констанце. Там же проходили ремонт потрёпанные в боях и в штормах «S-26» и «S-49». И существенно ускорилось боевое обеспечение, не говоря уже об улучшении бытовых условий — 6 декабря была наконец-то введена в строй плавбаза «Романия», которую ещё весной приобрели у румын.

Но выходов в море было немного, а удачных — и того меньше. Зимние злые черноморские шторма накатывали один за другим, обрекая малотоннажные кораблики на бездействие. Авиация тоже не многое могла сделать: рваные тучи стремительно мчались едва не по гребням крутых волн, да и темнело рано. Так что русские крейсеры безнаказанно выходили несколько раз к союзным берегам. Пересекали бурное море и обстреливали портовые сооружения, нефтехранилища и заводы. Это приводило и к болезненным потерям, и к очередным вспышкам ярости, по восходящей, Цилиакса, Редера и самого фюрера. В короткие же дни затиший и ясного неба вовсю работала авиаразведка ЧФ, а если и удавалось выскользнуть к кавказским берегам под покровом темноты, то поиск ничего не приносил. Складывалось впечатление, что русские на этом направлении затаились.

Хотя очень даже не затаились на Сталинградском направлении.

Но вот временное спокойствие или относительное затишье взорвал большой десант под Новороссийском. И с февраля 1943 года главной задачей 1‑й флотилии стало нарушение снабжения русского плацдарма на «Малой земле».

Поскольку перевозки туда осуществлялись исключительно малотоннажными судами, список побед шнельботов стал стремительно пополняться буксирами, шхунами и сейнерами. В ночь на 18 февраля подвернулась цель и посолиднее: пять торпедных катеров нашли и атаковали в районе Геленджика плавбазу «Львов». Но находка не обернулась победой: и её артиллеристы, и комендоры полдюжины русских катеров сопровождения открыли такой огонь, что пришлось выпускать торпеды почти с трёх миль. В свете прожекторов и разрывов пенные дорожки, тянущиеся за «угрями», были хорошо заметны, и «Львов», резко и умело маневрируя, уклонился, и все пять «угрей» растаяли в ночном море.

Существенный боевой успех пришёл только через девять ночей. 27 февраля удалось потопить у Мысхако тральщик Т-403 и буксир «Миус». Ещё один «угорь» снёс корму канонерской лодке «Красная Грузия». Канонерка потеряла ход и села на грунт у Мысхако. Торпед у катерников к тому времени не оставалось, но Бюхтинг (это был его второй выход в море после возвращения из госпиталя) передал по рации точные координаты канонерки в штаб. Ещё до рассвета неподвижную цель накрыли огнём дальнобойной артиллерии. Несколько прямых попаданий вызвали пожар, и часть команды перебралась на подоспевшие «морские охотники». Довершила дело бомбардировочная авиация.

Туапсе. Лето 1943 г. Штаб КЧФ. Разведотдел

— Кто бы мог подумать, — хохотнул начальник флотской контрразведки полковник Овчаров, будто и впрямь рассказал презабавную байку. — Мы его чуть ли не с миноискателем по всем архивам ищем, предписаниями «совершенно секретно» и «срочно к исполнению» добрых людей стращаем. А он, подобно немецкой цветочнице, в нашем же садике, понимаешь, хризантемы поливает из жестяной лейки!

Полковник Гурджава, начальник флотской разведки, в очередной раз скривился на словесную живопись Овчарова: «Задерёт пионеров байками, а потомков мемуарами, ей-богу задерёт, — если доживет до победы, конечно».

А дожить у полковника Овчарова были все шансы. Такого на фронт рядовым если и разжалуют, то только если он рождественскую открытку Сталину «Хайль Гитлер!» подпишет, и то собственноручно, и при скоплении народа, — а то ведь отвертится, счастливчик. И впрямь, начальнику флотского Смерша везло, как зайцу на минном поле. Вчера только Георгий Валентинович и сам морщился в предчувствии «разгона» за утерянного «секретного» инженера, к тому же бывшего царского военспеца, читай, потенциального шпиона. А сейчас с самым триумфаторским видом излагает подробный план операции по выявлению немецкого шпиона, а то и сети, и не где-нибудь, а в самом штабе флота. Используя того самого, казалось бы, «безвозвратно утраченного» П.Г. Бреннера как живца.

— Ещё раз напоминаю, товарищи офицеры, — постучал толстым ногтем по столу полковник Овчаров. — Строжайшая секретность! Итак…

…Сослуживцы Павла Григорьевича моментально и однозначно опознали в разнорабочем в/ч 67087 П.Г. Севрюгине инженера П.Г. Бреннера, но никто ему не стал ни заламывать рук, ни отхаживать его кабелем усиленного питания. «Оставить всё, как есть!» — спешно и строго-настрого распорядился Смерш флота, немало разочаровав, но и успокоив бдительных товарищей из Особого отдела, и здесь имевшегося. Всё-таки лучше участвовать в тайной игре контрразведки, чем вульгарно получить по шапке за недосмотр. Вот только игра для них была настолько малопонятной, что со временем главные Смершевики, заметив, как с привычной бессонницей «недреманного ока» болтается подле Пауля-Генриха и Петра Геннадьевича в одном лице то один, то другой «товарищ» с расстёгнутой кобурой нагана, — их, товарищей то есть, обоих вывезли куда-то к чёртовой матери. Под предлогом очень специальной командировки. А вместо них на заводе появилось двое комиссованных моряков, хоть и рукастых, но всё равно как-то не слишком пролетарского духа. Впрочем, и должности у них были соответствующие, можно сказать, завидные, и как раз для реабилитации после ранения подходящие: один — банщик, другой — завскладом расходных материалов. «Рокировки» в этом, конечно, никто не заметил, кроме тех, «кому надо».

— Можно сказать, инженер Бреннер у нас сейчас, как сыр, — хмыкнул Георгий Валентинович. — Только не в том смысле, что в масле катается, а в смысле — сохнет на крючке мышеловки.

Трое из присутствующих офицеров вежливо зафыркали, а Овчаров увлечённо потёр пухлые ладошки и продолжил:

— Я думаю, я уверен, что «Марине Абвер» уже в курсе, кто, собственно, руководил проектом «Гидроприбора», который их так сильно заинтриговал. И если мы предоставим им информацию о том, где интересующая их персона, ведущий инженер проекта…

— Предоставим информацию? — ищуще обернулся по сторонам капитан 3-го ранга Васильев, начальник криптографической службы.

Полковник Овчаров энергично кивнул:

— Именно. И займётесь этим именно вы. Вы организуете утечку. Деликатно и элегантно, но так, чтобы знал весь высший эшелон флотского командования.

— Вы думаете… — чуть ли не охнул капитан 3‑го ранга Васильев.