— Оливия! Мы же на дереве.

— Нам надо спуститься.

— Минуту. Если бы вы не выходили замуж за этого маркиза, — прошептал он ей на ухо, — я бы поменялся с вами местами.

— Что?

— Прижал бы вас к стволу дерева и…

— Не говорите так! — вскрикнула Оливия. — Я же не акробат, который может…

— Может что?

— Вы сами знаете.

— Неужели эта же самая женщина рассказывала за столом лимерики? — Куин с трудом сдерживал смех. Новое, пьянящее ощущение.

— Лимерики всего лишь длинные шутки. Я запоминаю их, потому что они выводят мою мать из себя, и это позволяет мне сохранять самообладание. А теперь давайте слезем с дерева. Если бы мать сейчас увидела меня, то пришла бы в ярость.

— Моя бы тоже, — спокойно ответил Куин, и его рука скользнула ниже по ее спине.

— Не надо!

Его пальцы замерли в сантиметре от роскошного изгиба ее тела.

— Прошу вас. — Его голос звучал необычайно хрипло, и в обычной ситуации это бы смутило Куина, но только не сейчас. Его губы скользнули по ее щеке, коснулись мочки уха. — Оливия Литтон, вы всегда будете моей любимой спутницей, когда мне придется лазить по деревьям.

— Полагаю, я ваша единственная спутница в этом деле, — ответила она, шутливо хмурясь. — А теперь я хочу вернуться на твердую землю.

— Стойте! Я спущусь первым. — Герцог спрыгнул на нижнюю ветку. Поднял голову, и его охватило приятное предчувствие. Оливия не шевелилась, и он подался назад, чтобы увидеть ее лицо.

— Вы ведь собираетесь смотреть на мои ноги?

— Мне нравятся ваши ноги, — честно ответил он. — И если я не стану на них смотреть, то не сохраню вас от падения.

Оливия фыркнула и быстрее, чем мог предположить Куин, спустилась к нему. Ветка качнулась, и он протянул руку к ней, потерял равновесие и рухнул, пролетев вниз сквозь два ряда ветвей и сильно ударившись о землю.

В глазах потемнело, и боль была невероятной, Куину казалось, что он не может дышать.

— Боже! — услышал он крик, — Куин, прошу вас, не умирайте! Зачем я это сделала? — Оливия уже успела спуститься на землю. — Прошу вас, дышите! Вы дышите?

Куин дышал. В этом он был уверен, потому что каждый вдох приносил адскую боль. Он с трудом удержал готовые сорваться с языка ругательства.

Оливия принялась ощупывать его грудь. И хотя от боли мысли притупились, Куин мгновенно закрыл глаза. Ни один мужчина в здравом уме не станет мешать женщине. По крайней мере, в этом случае. Он бы предпочел перестать дышать, чем остановил Оливию.

— Мне кажется, ребра не сломаны, — пробормотала она.

Возможно, из-за того, что теперь Оливия ощупывала его живот, где ребер быть не могло, но Куин не жаловался. Она на мгновение помедлила и легко коснулась рукой тех частей его тела, которые располагались ниже живота.

С его губ слетел стон, и Куин поморщился. Он не привык терять самообладание так быстро, всегда умел управлять своим телом, даже в присутствии собственной жены Еванджелины.

— Господи! — вскрикнула Оливия. — Я приведу Джастина. Держитесь! Боюсь, вы что-то сломали. Надеюсь, не спину. Я никогда себя не прощу!

Испуганный голос Оливии заставил герцога открыть глаза. Он успел схватить ее за руку, прежде чем она встала.

— Все в порядке, — проворчал он. — Дайте мне минутку.

— Простите! — Голос Оливии дрогнул. — Я поступила так глупо, Куин. Не могла и представить. Я всегда так спускаюсь с дерева за окном своей спальни. Просто встаю на ветку и спрыгиваю на землю.

— Вы вылезаете из окна спальни? — Герцог пытался вдохнуть и наконец понял, что хотя все его тело ныло, кажется, ничего не было сломано.

— Только так можно выйти из дома, чтобы не узнала мать. Вы можете пошевелить пальцами ног? Я слышала, если человек не может пошевелить пальцами, это ужасный признак. Вижу, другие части у вас шевелятся, но…

Герцог поднял голову и поморщился. Взгляд Оливии был устремлен на нижнюю часть его тела.

— С моими пальцами все в порядке. — Герцог быстро сел. Голова кружилась.

Кажется, Оливия не обратила внимания на бугорок на его брюках. Герцог не знал, была ли она просто умудренной кокеткой или опытной женщиной.

Еванджелина не была девственницей, когда они поженились. Тогда он удивился, но когда узнал ее ближе, то все понял. Она не отличалась особой страстностью, единственное, чего она жаждала, так это быть желанной, и эта жажда была столь сильна, что ее не мог утолить ни один мужчина.

В висках стучало, и все же Куин чувствовал аромат Оливии, нежный, сладкий аромат, который не спутал бы ни с каким другим.

Глядя, как она стоит рядом с ним на коленях, он почти потерял голову. Даже теперь, когда был весь в синяках, а голову будто сжали в тисках, он хотел лишь одного: опрокинуть Оливию навзничь и овладеть ею.

От этой мысли герцог застонал.

— Я приведу Джастина. — Оливия вскочила на ноги. — Вам, видимо, больно. Он отведет вас к повозке.

— Нет! — Мысль о том, как худощавый кузен потащит его по склону холма, насмешила Куина. — Я могу встать. — Так он и сделал, хотя все его тело сопротивлялось, а мышцы ныли. — Это было не сильное падение, — произнес он, словно пытаясь убедить самого себя. — А ветки его замедлили.

— Чушь! — сердито возразила Оливия. — Вы могли погибнуть. Вам не следовало забираться за мной на дерево. Кажется, вы слишком… — Она замолчала.

— Старый? — Герцог нахмурился и медленно двинулся по дороге. Теперь он точно знал, что с ним все будет в порядке. Но действительно, он был слишком стар, чтобы лазить по деревьям.

— Да, — храбро повторила Оливия. — Вы слишком старый. Кстати, сколько вам лет?

— Тридцать два. Но сейчас я чувствую себя на шестьдесят три.

— Сколько лет прошло с тех пор, как вы потеряли Альфи?

Герцог не взглянул на нее и продолжал идти.

— В октябре будет пять лет.

— Вы рано женились.

— Да. — Оливия ждала, и Куин продолжал: — Я только что вернулся из путешествия по Франции и Германии, и это был мой первый сезон в Лондоне. Для Еванджелины тоже. Первые два месяца я ее не встречал, но как только увидел…

— Любовь с первого взгляда?

— Что-то в этом роде. — Герцог никогда не думал, что способен любить. Да, он был способен очаровываться. Не говоря уже о наваждении.

Джастин вприпрыжку бежал им навстречу.

— Леди Сесили хочет вернуться домой! — крикнул он. — Поспеши, Куин, а то она уже злится.

Оливия застонала и побежала к повозке.

Однако Куин не раз видел вспышку гнева тети, поэтому не спешил и размышлял о том, каково это — влюбиться с первого взгляда.