закончилось именно так, а не иначе. Как пришлось бы выбираться из концлагеря, а северяне в форте Ред-ривер устроили именно концлагерь, если верить Адаму, я даже представить не могу и не хочу.

Суо! Это уже не смешно! Впечатлений хватило! Я осознал, что с голой задницей я ничего из себя не представляю! Верни меня обратно на скучный корабль!

Тишина в голове. Я уже и отвык от этого отсутствия в своём разуме кого-то ещё. Это как шизофрения, которая внезапно и бесследно прекратилась, но при этом ты знаешь, что что-то всё-таки было и испытываешь от этого нехватку и неполноценность. Жуть.

Убрались на километров двадцать на север, после чего остановились в одном удобном овраге, который по брустверу весьма кстати оброс кустарником.

Я осмотрел рану Никакашки. Вроде ерундовая, но надо позаботиться о ней как следует.

— Адам, найди чистую воду, — дал я указание. — Нужно промыть рану и перебинтовать чем-нибудь чистым.

— Сейчас поищу, — Адам отправился на поиски воды.

Никакашку подколбашивало от тряски и боли, но сознания он пока не терял, что очень неплохо.

— Надо прижечь раны раскалённым железом и дело с концом, — дал медицинский совет Мрачный.

— Тебя как звать? — посмотрел я на него скептически.

— Дезмонд, — представился Мрачный.

— Прижигание — это самое тупое, что можно сделать с раной, Дезмонд, — сказал я. — Мало того, что нанесёшь ожог, с которым потом предстоит разбираться, так ещё и рану не очистишь. В итоге он будет страдать не только от ранения, но ещё и от ожога. Обоснованно прижигание может быть только в обильного кровотечения из раны, которое не удаётся остановить жгутом.

— Так ты типа доктор? — спросил Мрачный Дезмонд.

— Нет, — покачал я головой. — Но кое-что в этом смыслю.

— Ну так я в полковом лазарете своими глазами видел, как после отрезания ног и рук один из докторов прижигал обрубки раскалённым утюгом, — выдал контраргумент Дезмонд.

— Значит, это тупой доктор, — пожал я плечами. — Мало, наверное, выживало после такого?

— Да, мало, — согласился Мрачный.

— О чём я и говорю, — усмехнулся я. — Нет, мы не будем создавать столько проблем нашему приятелю, ведь так? Кстати, парень, как тебя зовут?

— Николас Броуди, сэр, — ответил запаниковавший от перспективы прижигания ран Никакашка.

— Не ссы, Броуди, — похлопал я его по плечу. — Промоем рану и будет с тобой всё нормально!

Вернулся Адам.

— Гектор, тут есть ручей в метрах сорока, только воду носить не в чем, — сообщил он мне.

— М-хм, — хмыкнул я задумчиво. — Тогда тащим Ника к ручью. Если гора не идёт к Магомеду...

Притащили Броуди к нужному месту и я тщательно отмыл руки в воде, обильно оттирая их от грязи. Херня метода, но лучших вариантов у нас всё равно нет.

Промывание раны сопровождалось воем и нытьём Никакашки, но обезболивающих у меня с собой нет, как и антибиотиков.

Пришлось порвать свою рубаху и перевязать ему ногу.

— Всё, надо двигаться.

Снова поместили раненого на волокушу и продолжили путь.

А тут неплохо! Особенно когда индейцы не стреляют тебе в спину.

До ночи ни докуда не дошли, поэтому пришлось остановиться прямо посреди леса. Ссыкотно, конечно — индейцы воюют и по ночам, их жизнь заставила и научила, но выбора у нас особо нет.

Ночной дозор не выставляли, так как мы всё равно в темноте не сможем оказать какого-то веского сопротивления, поэтому я спал не особо крепко, вполглаза, так сказать, время от времени подкладывая в костёр полешки.

С первыми лучами солнца встал на ноги и начал разминаться. Всё болит, ощущение, будто меня били всю ночь. Ещё и рана на руке начала беспокоить подёргиванием. Сука, забыл вчера у ручья промыть, а вечером, как вспомнил, поленился тащиться к найденному Адамом ручью... Вот тебе и расплата.

Неприятно, мать его...

Осмотрел царапину, вроде ничего такого, корка как корка. Ладно, после разберёмся.

— Подъём, надо идти, — разбудил я Адама. — Эй, Дезмонд, Броуди!

Броуди околел. Ночи холодные. Этим, кстати, можно объяснить то, что у меня начала воспаляться сущая царапина на плече: иммунитет от такого сурового обращения с организмом изрядно ослаб и не смог вовремя ответить на проникших в рану микробов.

Вроде искусственный мир, а как всё проработано...

— Дезмонд! — потряс я Мрачного за плечо.

— А-а? — слабым голосом спросил он.

— Вставай, надо идти, — сказал я ему. — Но перед этим похороним хоть как-нибудь Броуди, он не пережил ночь.

Иней на траве. В более тёплое время года это должно было стать росой. Теперь я понимаю, как тяжело живётся бомжам. Мы ведь сейчас фактически бомжи, ещё и на враждебной территории.

Не пропусти́те! Во всех кинотеатрах страны! «Бомжи: В тылу врага»!

Копал я, во многом чтобы побыстрее согреться. Ножом разрыхляя почву, я создал некое подобие неглубокой могилы, в которое мы поместили тело Николаса Броуди, после чего обложили его камнями, кои насобирали по окрестностям.

Поставив у головы могилы камень, я выбил на нём посредством гвоздя и камня имя покойника. Заняло всё это несколько часов.

— Зачем так много сил тратить на труп? — недовольно спросил Мрачный.

— Оставайся человеком в любых обстоятельствах, — ответил я ему. — Меня так родители воспитывали.

— Хорошие у тебя родители, — произнёс он задумчиво.

Продолжили путь. Индейцы, судя по всему, не стали тратить время на наши поиски, но это стало понятно ещё вчера, ведь логику индейцев понимал не только я: они были в рейде на чужой территории, поэтому не могли себе позволить тратить время на отлов беглецов.

Надо найти чего-нибудь съестного. Срочно.

Снова включил мозги и начал соображать.

Если идти вдоль реки, то есть шанс наткнуться на поселение. Но! Продолжи мы путь в направлении движения тюремного конвоя, наткнёмся на северянский форт, а это не то место, где мне хотелось бы оказаться сейчас. Поэтому река совсем не подходит.

На север идти — значит рано или поздно попасть в руки северян, которые здесь кишмя кишат, раз их форт неподалёку. На восток идти — тоже хрен знает куда попадём, потому что, насколько я знаю географию США, там тоже федеральные штаты. На запад пойдёшь — форт Ред-ривер. А на юг — конфедераты. Вот с последними можно попробовать иметь дело, по крайней мере не пристрелят сразу.