Теперь морпехи стали подбираться к выстроенной боевой технике, штабному автобусу и палаткам «сепаратистов».

Денис, устроившись под колесом мобильного узла связи, с тревогой посмотрел на стрелки своих «командирских» часов. Прошло уже двадцать восемь минут. Из-под днища автомобиля майор глянул в сторону «Шилки», зенитная установка находилась в прежнем положении, уверенно задрав счетверенные пушки к небу.

«Да, плохо, что посредники еще на холмах объявили о выходе из строя внутренней связи, — в очередной раз пожалел Давыдов, теперь приходилось рисковать. — Переживания и сантименты это для пехоты, а разведка всего этого лишена. Наша молитва: „Либо грудь в крестах, либо голова…“»

Додумать майор не успел, большая стрелка отсчитала тридцатую минуту.

— Ходу, — негромко шепнул Денис, хлопая бойца, находящегося с ним в паре, по плечу. Оба разведчика выкатились из-под машины. Давыдов встал на подножку штабного автобуса, рванул на себя ручку и, выдернув чеку, бросил внутрь взрыв-пакет.

Современный армейский взрывпакет уже мало походил на большую петарду с коротким куском огнепроводного шнура, больше напоминая пластиковую «лимонку»; в сущности, это была облегченная модель эмвэдэшной светошумовой гранаты. Но даже ослабленный вариант в замкнутом пространстве салона бабахнул так, что даже снаружи уши заложило.

И тут же, как по невидимой команде, загрохотало со всех сторон. Денис, вскинув автомат и встав на колено, начал стрелять короткими очередями, пытаясь во всем этом бардаке выцелить хоть кого-то из мечущихся «сепаратистов». Не забывая время от времени то и дело скашивать взгляд на безмолвствующую «Шилку».

Неожиданно большая квадратная башня ЗСУ дернулась, и счетверенные короткие стволы, увенчанные раструбами пламегасителей, стали опускаться.

Денису сейчас эти раструбы показались глазами чудовища, пялящегося прямо на него. Угловатая башня «Шилки» дернулась, разворачивая стволы в сторону еще не добитых морпехами «сепаратистов» и со страшным грохотом изрыгнула длинные языки пламени.

Даже холостые выстрелы со скоростью шесть тысяч в минуту — это жуткое зрелище.

— Всем прекратить огонь! — захрипел и ожил динамик портативной рации, грубый голос объявил: — Батальон «сепаратистов» уничтожен, шторм на море прекратился, начинается высадка основных сил морского десанта…

К берегу на большой скорости устремились китайские десантные боты, они проворно выскакивали на берег и, откинув носовые аппарели, изрыгали наружу бронетехнику. На пляжный песок тяжело съезжали громоздкие круглобашенные «Т-55», остроносые БМП и груженные солдатами колесные БТР.

Первая фаза международных учений была успешно завершена…

Пять тяжелых «Су-27» и четверка фронтовых «МиГов» шли на высоте правильным ромбом. Следом за ними на небольшом расстоянии стремительно мчался еще один «сухой».

Над толпой восторженных зрителей, задравших головы, из замыкающего истребителя вырвались густые клубы цветного дыма — красного, голубого, белого, рассеиваясь по всему небу российским триколором.

— Новая фигура группового пилотажа «Государственный штандарт», — пояснил королю Таиланда Леонид Пушкарь. Его величество с достоинством кивнул.

Через несколько мгновений «штандарт» распался, вернее сказать, разделился. Пятерка «МиГов» выполнила «мертвую петлю» и пошла в обратную сторону под неистовые возгласы восторженных зрителей, вращаясь вокруг своей оси подобно пяти остроносым буравчикам.

Следом за ними уже неслась тройка «сухих», хищные машины, развернувшись в шеренгу, синхронно выполняли самые сложные фигуры высшего пилотажа. Три двадцатитонные машины демонстрировали упражнения легко и изящно, будто невесомые спортивные самолетики, причем не три отдельных, а как единое целое.

Через несколько минут, выполнив всю программу, звено «сухих» взяло курс на свою базу, вскоре растворившись в небесной лазури. Небо над аэродромом стало каким-то пустым, безжизненным, но собравшиеся в королевской ложе знали: это еще не окончание шоу. Как правило, самое лакомое оставляют напоследок для раззадоривания зрителей. И они не ошиблись…

С противоположной стороны появилась последняя пара «сухих», с огромной скоростью они неслись друг на друга, казалось, что лобовой таран просто неизбежен. Зрители замерли в ужасе, затаив дыхание. Но в последний момент произошло что-то невероятное, один из истребителей перевернулся брюхом вверх и благополучно проскочил под фюзеляжем своего противника. Но и это еще не был конец выступления. Все только начиналось.

Едва истребители разошлись, как тут же, развернувшись, снова бросились друг на друга, закружившись в ближнем бою, который еще во времена Второй мировой войны британский премьер-министр Уинстон Черчилль метко окрестил не иначе, как «собачьей свалкой». Только этот бой мало походил на те поршневые сражения, скорее поединок можно было назвать битвой титанов.

Многотонные машины вертелись в воздухе, как ратники на ристалище, стараясь выйти на удачный угол атаки. Теперь те же «кобра», «бочка», «колокол», срывы в пике и «косые виражи» смотрелись совсем по-другому. Зрители на земле, откуда выглядело, что истребители носятся едва ли не впритык друг к другу, наблюдали за действием с открытыми от восторга ртами и замиранием сердца. Казалось, еще мгновение, и в небе вспыхнет огненный клубок, разбрасывая в разные стороны обломки самолетов, человеческую плоть. Но ничего подобного не происходило. Да и, в сущности, быть не могло (хотя в небе всякое случается). Бой титанов не был спонтанным, как это могло показаться на первый взгляд, а хорошо отрепетированной постановкой, срежиссированной подполковником Иваном Бородиным и майором Серпень со старшим лейтенантом Болотиной. Получилось что-то наподобие бразильского боевого танца «капонейра», когда кажется, что тот или иной удар должен противнику снести голову или перебить выставленную конечность. Удар проходит в нескольких миллиметрах, даже не коснувшись кожи «поединщика».

Один из истребителей был выкрашен в цвета государственного стяга России, на втором также был триколор, только краска на его фюзеляже накладывалась не обычным способом, а цифровым (квадратиками). Даже такие яркие цвета, как красный и голубой, компьютер умудрился сделать камуфляжем. При определенном положении он практически растворялся в небе, чтобы появиться вновь уже под другим углом атаки, что вызвало особый восторг зрителей. Кто-то, поддавшись своему внутреннему желанию, хлопал в ладоши, что-то выкрикивал, но большинство не могли оторвать взгляды от сцен воздушного боя. Теперь было ясно: все, продемонстрированное до этого, — сплошное баловство или цирк. С незапамятных времен человечество предпочитало кровавые поединки выступлениям акробатов и жонглеров.

После очередного исчезновения «тридцать третьего» король Таиланда не удержался и спросил:

— Что это за самолет?

Вопрос был предназначен главе российской делегации, но генерал Гончарин, утомленный нахождением в ложе, к этому времени несколько раз основательно приложился к заветной фляжке и на вопрос отреагировать не успел. Артура Вячеславовича опередил его заместитель.