дети и вовсе не могли себе и помыслить другой жизни… Огромные, шумные города, автомобили, поезда, самолеты, электрическое освещение и вода из крана, заводы и фабрики, где работали тысячи людей… Даже у Лады, ее младшей дочери, о тех временах остались лишь смутные детские воспоминания. Что уж говорить про тех детей, кто на момент извержения был совсем крохами? Они другой жизни и не видали никогда…

Пройдет еще полвека — и их потомки даже не смогут поверить, что когда-то можно было за несколько дней добраться из одного конца материка в другой. Что по вечерам сидели в домах при ярком электрическом освещении. Что бывают какие-то еще производства, кроме жалкой поселковой кузницы и гончарной мастерской… Это если они еще будут живы!

— Пойдешь сегодня на Совет? — усевшись за стол рядом с мужем, спросила Милада.

Совет Обороны был создан еще в первый год для организации защиты поселка от бандитов и мародеров. Именно в его ведении было руководство всем их немногочисленным «войском» и даже своеобразные полицейские функции. Первые годы он руководил еще сбором и распределением продовольствия и предметов первой необходимости. Но эта функция осталась уже в прошлом — теперь все жили исключительно со своих огородов. Во всем остальном тоже каждый был сам по себе. И все же раз в месяц проводилось заседание Совета… И, конечно, было оно и сегодня — в годовщину катастрофы.

— Пойду, — вздохнул Александр. — Хотя уже и не вижу в том Совете особого смысла…

Тяжело, опять давала знать о себе больная спина, которую он сорвал еще в первую зиму, поднявшись из-за стола, мужчина бросил еще один взгляд на фотографию старшей дочери, а затем одел фуражку и вышел из дома. Да, если игнорировать торчащие вдоль дороги покосившиеся столбы с трансформаторами, то и впрямь можно было подумать, что оказался в какой-то средневековой деревне. Заросшая, разбитая, дорожка вдоль кое-как подлатанных домов. Грядки картошки и капусты во дворе, где как раз сейчас копались лада с Владаном… Сыну его сейчас двадцать три года, недавно вон уж к соседской дочке посватался. Как закончатся садово-огородные работы — можно будет и свадьбу сыграть… Дочке — двадцать. По нынешним временам, уже возраст невесты… Прямо как было Квете когда свершилось извержение. Только какая судьба ждет их? Продолжать выживать на руинах цивилизации, постепенно скатываясь в Средневековье?

Увы, силами трех сотен человек цивилизации не возродить. Но и покидать насиженное местечко в поисках лучшей доли — незавидная перспектива… В том, что с распростертыми объятиями их не примут, Александр не сомневался ни на грамм. Отвоевать же себе место под солнцем у них не было сил. Да и где теперь найдешь такое место, где бы до сих пор в домах были вода и свет, в полях работали трактора с комбайнами, а по рельсам проносились поезда? Наверное, такого теперь нет во всем мире…

* * *

Когда-то население штата Аляска составляло две с половиной сотни тысяч человек… В одном только Анкоридже жили тысяч сорок жителей, не говоря уж о еще нескольких достаточно крупных городах. Увы, это все осталось далеко в прошлом…

Когда рванул Лонг-Вэлли, первое время жители Аляски не придали этому особого значения. Ну да, прошли землетрясения — местами сильные, от которых складывались как карточные домики здания, рушились мосты, сходили мощные оползни. А следом активировались сразу целый ряд вулканов… Но жители были уверены, что вскоре правительство наведет какой-никакой порядок — и жизнь наладится.

Увы, этого не случилось уже никогда… Сначала хлынули мощные ливни, а вскоре на смену им пришла невиданно суровая зима. В Фэрбанксе и северных областях Аляски морозы достигали семидесяти градусов, на тихоокеанском побережье приходящие с севера сильные морозы чередовались с принесенными с моря мощнейшими снегопадами, с которыми не справлялась никакая коммунальная техника — особенно с учетом понесенного от землетрясений урона. Навсегда прекратили работу железнодорожный авиатранспорт, движение по дорогам казалось парализовано, а весь штат превратился в кучку практически не связанных друг с другом анклавов. Судьбой большинства из которых было — умереть от холода и голода.

Однако незавидной была и судьба тех, кто выжил… Сельского хозяйства на Аляске практически не было и в прошлые годы, теперь же о нем не могло быть и речи. Летом 1967 года хоть и настало некоторое потепление, но за короткое лето снег успел сойти лишь в самых южных приморских районах — и вырастить что-либо за это время было невозможно. Даже тех оленей, что когда-то здесь разводили, пустили на мясо в первую же зиму — и на вторую их уже не осталось.

Единственным источником пропитания для жителей стал океан — рыба, различные съедобные водоросли, моллюски… И именно морским промыслом и жили оставшиеся обитаемыми города и поселки вдоль морского побережья, куда и собралось все уцелевшее население. Кроме тех, кто попытался искать счастье в Канаде — которая, впрочем, тоже практически опустела. Большинство жителей еще весной 1967 года через восток бывших США перебралось на юг североамериканского континента и, по большему счету, и составило основу населения одного из «правительств». Так что уцелевшим жителям Аляски даже добраться до обитаемых мест стало большой проблемой.

Те же, кто остался, летом делали запасы рыбы и морепродуктов, запасали топливо, а зимой постепенно проедали и прожигали их, мечтая лишь об одном — дотянуть до следующего лета. Особенно тяжело пришлось, конечно, в первые годы… Когда на большей территории штата лежал многолетний снеговой покров, который постепенно начал сходить лишь на третий-пятый год… Но даже так Долгая зима отступа в этих местах очень медленно.

К 1973 году Аляска лишилась практически всех благ цивилизации… Прекратил существование транспорт. Не стало электричества и центрального водоснабжения в городах — впрочем, во многих местах они исчезли еще до начала самой Долгой зимы, в результате землетрясений. Были заброшены практически все многоэтажные дома, которые было слишком сложно согревать и поддерживать в нормальном состоянии. Особенно с учетом того, что многие получили повреждения при землетрясениях. Прекратилась добыча почти всех видов полезных ископаемых, навечно остановились немногочисленные промышленные предприятия. Все города стали походить на большие деревни…

За то к пятому году Долгой зимы наконец-то установились какие-никакие экономические связи между разными общинами, а еще год спустя появилось и единое государство — Республика Аляска… Руководил им бывший американский военный моряк с незамысловатым именем Джеймс Скотт, который нынче стал именоваться президентом — впрочем, по факту это мало что поменяло.

Несколько раз аляскинские моряки-рыболовы видели вдалеке в море советские корабли, однако ни в какие контакты с