В этот момент черная мопсиха громко пукнула. Я наклонилась над ней.

– Фируша, у тебя филигранно получается прикидываться бездыханной. Но всякий раз ты, моя радость, совершаешь одну и ту же ошибку – громко портишь воздух. А мертвые такого не делают. Вставай, это не Паша пришел, гостья не доктор.

Мопсиха скосила глаза на Анюту, та показала сантиметр и спросила:

– Разве это похоже на шприц?

Фира села.

– Ай умница! – восхитилась Нюся. – Не бойся, больно не будет, я просто обмеряю тебя. Начнем…

Фира опять завалилась на спину. Я подняла трусиху и поставила ее на лапы.

– Дорогая, сделай одолжение, замри в этой позе ненадолго.

Фира икнула и рухнула на бок.

– Может, подержите ее? – попросила Нюся.

– Прекрасная идея, – одобрила я, хватая вредину.

Анюта измерила объем груди собаки.

– Шестьдесят сантиметров. Однако она у вас крепенькая.

– Да, покушать любит, – вздохнула я, – хотя мы кормим ее по норме.

– Теперь талию, – заулыбалась Нюся. – Тоже шестьдесят. Фируша, да ты просто модель! Увидеть эту цифру мечтает каждая женщина. И еще бедра… Ага, тот же размер. У нас получилось шестьдесят-шестьдесят-шестьдесят. Интересненько. Фира, ты равносторонний треугольник.

– Скорее цилиндр, – вздохнула я.

– Ой, шею забыла, – спохватилась Нюся. – Ну, сейчас-то красивая линейка цифр нарушится. Вау! Опять шестьдесят! Так не бывает, что-то я напутала. Не может песик быть ровным от ушей до хвоста. У животных есть талия.

– Теперь вы знаете, что встречаются экземпляры, смахивающие на полено, – засмеялась я. – И как вы думаете ее нарядить?

Нюся прищурилась.

– У нас три лука – обычный наряд, парадный и уличная одежда. Учитывая черный цвет шерстки Фируси, полагаю, ей будет очень к лицу, простите, к морде, алый, оранжевый или желтый колер. Серый или коричневый точно не подойдут. Буду думать, есть несколько идей. Как вам образ бабочки?

– Вообще-то поленья не летают, – вздохнула я. – Может, сделать нечто в виде карликового бегемота?

Фируша собрала лоб складками, засопела и укоризненно взглянула на меня.

– Ой, похоже, она сообразила, с кем вы ее сравнили, – поразилась Анюта. – А это кто стоит на пороге? Похожа на мышь, только большую.

Я посмотрела в указанном направлении.

– Прошу любить и жаловать – чхуня Антонина.

– Кто? – не сообразила Анюта.

– Чихуахуа, – уточнила я.

– А-а-а… – протянула Нюся. – А можно ее тоже в модели пригласить?

– Почему нет? – протянула я. – Обмеряйте. Сейчас Мусю приведу.

– Купаться, купаться! Пошли купаться! – понеслось по квартире. – Сколько козочек? Три и один баран. Бе-бе-бе. Хрю-хрю.

Нюся шмыгнула носом и громко чихнула.

– Горшок открыт, – раздалось с подоконника.

Послышался шорох – створки крышки поехали в стороны. Я подошла к сцинилле и ласково сказала:

– Ложная тревога, дорогая, никто тебя сейчас кормить-поить не собирается. Надо спрятаться.

– Спрятаться… – повторила емкость, – спрятаться… Пароль. Введите пароль. SOS! Введите пароль.

– Купаться, купаться! Пошли купаться! – завизжала музыкальная книга. – Сколько козочек? Три и один баран. Бе-бе-бе. Хрю-хрю.

– Пароль не полон, десять секунд на добавление, – неистовствовал горшок.

– Успокойся, – велела я, – тебя никто не беспокоит.

– Пароль не верен, – повысила голос емкость, – надо спрятаться, надо спрятаться. Введено кодовое слово. Похищение! Включаю режим экстренной тревоги. У-у-у-у!

Я зажала уши. Кто бы мог подумать, что пластиковый горшок способен выть сиреной…

– Команда освобождения от грунта, – не утихал контейнер с растением, – начинаю обратный отсчет: пять, четыре, три, два, один.

– Эй, эй, эй! – закричал Юрий, вбегая в кухню – Кто включил…

Договорить аспирант не успел – из горшка вылетел дождь мелких камней.

– Ой, мама! – взвизгнула Нюся и кинулась под стол.

Я присела на корточки и увидела, что Юра, встав на четвереньки, крадется к подоконнику. По дороге парень открыл один из кухонных шкафчиков, вытащил из него дуршлаг и надел на голову. Я растерялась. Что происходит? Кажется, емкость в которую посадили сциниллу, лишилась разума и зачем-то вышвыривает из себя грунт. А Юра поехал умом, слушая без перерыва музыкальную книгу, поэтому изображает рыцаря в шлеме.

Горшок завибрировал, подпрыгнул, на сей раз из него вылетел фонтан опилок, перемешанных с какой-то черной субстанцией.

Фира, лежавшая у стола, быстро-быстро перебирая лапами, по-пластунски доползла до ящика, в котором хранятся кухонные прихватки да варежки с фартуками, очень ловко мордой выдвинула его, юркнула внутрь и… закрылась изнутри.

Я разинула рот. Ай да мопсиха! Я и предположить не могла, что наш «цилиндр» способен на подобное. Фируша умеет пользоваться мебелью? Она может не только открыть, но и закрыть ящик?

– Гремя огнем, сверкая блеском стали, пойдут машины в яростный поход, – запел контейнер, затем вытряхнул из себя облако серо-коричневой пыли.

Я увидела летящую на меня грязную тучу и не пойми как оказалась в коридоре. Захлопнув дверь в кухню, привалилась спиной к створке, перевела дух и лишь тогда оценила свой поступок. Лампа, да ты подлый дезертир! Удрала с поля боя, бросила там погибать Юру, Нюсю, Фиру и Антонину. Хотя, кажется, Анюта спряталась под столом, Юра прикрыт дуршлагом, а Фира схоронилась в ящике. Но вот Антонина…

Сбоку послышалось тихое цоканье, я повернула голову на звук и увидела Мусю, которая, опасливо озираясь по сторонам, брела по коридору.

Я наклонилась и погладила ее.

– Может, мы с тобой и отчаянные трусихи, зато остались целыми и невредимыми. Уж не помню, кто сказал: «В жизни всегда есть место подвигу, но лучше держаться от этого места подальше».

В кухонную дверь забарабанили изнутри. Муся взвизгнула и стремглав удрала прочь. Я, подавив желание кинуться следом за ней, крикнула:

– Кто там? Если горшок с растением пытается выйти, то никогда его не выпущу.

– Это Юра, – ответил мужской голос.

– Точно? – недоверчиво поинтересовалась я.

– Дом сциниллы обезврежен, – донеслось в ответ.

Я повернула ключ…

Помните, когда мы делали ремонт и Макс решил врезать во все межкомнатные двери замки, я заспорила:

– Зачем это нужно? Мы никогда не будем их запирать.