— Она моя другая половина, — продолжал он с той же горячностью. — Когда я танцевал с ней и смотрел в ее глаза, то понял это.

— А что чувствует она? — Десима от неожиданности с трудом подбирала слова.

— Я не могу быть уверен — конечно, я ничего ей не сказал, — но мне кажется, я ей нравлюсь.

— Генри, ты не можешь ухаживать за ней, — запротестовала Десима.

— Знаю. Если она не разорвет помолвку с Уэстоном, мои руки связаны. Что-нибудь предпринимать было бы бесчестно.

— Ну и положение, — вздохнула Десима. — Я люблю его, ты любишь ее, а в то, что они любят друг друга, я не могу поверить. Что же нам делать?

— Ты хочешь вернуться в Норфолк, Десима?

— Мы не можем. Мы должны остаться и поддерживать твою маму и Кэро.

— Ты можешь уехать.

— Я не стану убегать. И в любом случае… — она снова взяла его под руку, — я не оставлю тебя в таком состоянии. В конце концов, с кем еще ты можешь говорить об этом?

Они шли молча минут двадцать, затем свернули назад к Грин-стрит.

— Мы должны избегать их обоих, — решительно заявил Генри, когда они подходили к парадной двери. — Видит Бог, в городе и без нас достаточно сплетен, так что поостережемся подбрасывать дров в камин.

— Конечно, — согласилась Десима. Мимо них проехала карета и остановилась у крыльца. — Интересно, кто это?

— Боюсь, надежды на наше разумное решение тщетны! — мрачно произнес Генри, когда лакей открыл дверцу и помог сойти Оливии Ченнинг.

— Мисс Росс, сэр Генри, доброе утро. — Оливия робко разглядывала их из-под полей голубой шляпы. — Рада, что застала вас дома. Я немного беспокоилась, что сейчас рановато для визита.

— Позвольте мне. — Генри взял ее под руку и повел вверх по ступенькам крыльца. Десима, возведя очи горе, последовала за ними. — Могу я предложить вам какой-нибудь напиток, мисс Ченнинг? Я точно не знаю, где мои мать и сестра…

Дворецкий шагнул из тени, чтобы забрать у дам верхнюю одежду.

— Ее милость и мисс Кэролайн отправились за покупками, сэр Генри. Они взяли коляску.

— Я пришла повидать мисс Росс, — призналась Оливия, позволив усадить себя на стул в гостиной. — У нас с мамой были билеты на частную экспозицию в галерее Вулвертона — недавно поступившие этюды художника после поездки на континент, — но сейчас мама повела кузину Джейн к дантисту. У нее абсцесс.

— Это очень болезненно, — пробормотала Десима, удивляясь, почему это должно их касаться.

— Очень. А кузина Джейн — она мамина компаньонка — боится дантистов. Поэтому мама пошла с ней, чтобы укрепить ее решительность.

— Вот как? — Десима призналась себе, что скорее встретилась бы одна с дюжиной дантистов, чем воспользовалась поддержкой миссис Ченнинг.

— Поэтому я подумала, что, может быть, вы согласитесь пойти сегодня на выставку, — закончила Оливия, наконец перейдя к делу.

— Почему бы вам не пойти с лордом Уэстоном? — осведомилась Десима, тщательно подвертывая манжеты платья, которые слегка смялись.

— Я думала об этом, но у меня три билета, и я вспомнила, что вы интересуетесь искусством, мисс Росс.

— Очень любезно с вашей стороны помнить это спустя столько лет. И почему бы вам не называть меня Десима? Я бы с удовольствием пошла на выставку, но уверена, что лорд Уэстон захочет сопровождать вас.

— Он говорит, что не может сегодня. А когда я сказала, что собираюсь пригласить вас, он посоветовал пригласить и сэра Генри, так как будет чувствовать себя спокойнее, если со мной будет джентльмен, а не просто лакей, и что вам тоже будет удобнее, мисс… я хотела сказать, Десима, так как вы всегда заботитесь о приличиях. Когда он предложил это, я вспомнила, как вы говорили вчера вечером, сэр Генри, что наслаждались путешествием по Европе, поэтому… — Она умолкла, чтобы перевести дыхание.

Десима никогда не слышала, чтобы Оливия произносила столько слов сразу.

Но о чем думал Эдам? Очевидно, он не подозревал Генри в нежных чувствах к Оливии. Возможно, Эдам беспокоился, что Десима, будучи наедине с его невестой, обмолвится насчет их приключений во время снегопада, а может быть, его мотивы были именно такими, как их описала Оливия. И что он имел в виду, говоря, что она всегда заботится о приличиях, Десима не могла себе представить — разве только он заявил это для миссис Ченнинг, чтобы она наконец перестала суетиться.

Конечно, после того, что сообщил ей Генри, он должен был отказаться от приглашения. Этого требовала простая осторожность.

— Как предусмотрительно с вашей стороны, мисс Ченнинг. Буду очень рад сопровождать вас. Когда вы хотели бы выехать?

Десима стояла слишком далеко, чтобы пнуть его, поэтому она сердито выпучила на него глаза. В ответ он печально улыбнулся, словно говоря: «Что я могу сделать?»

«Изобрести важную встречу, идиот!» — подумала Десима, интересуясь, не следует ли ей напомнить ему, что он обещал сопровождать куда-то свою мать, выдумать что-нибудь еще, но было слишком поздно. Генри и Оливия уже договорились, что он заедет за ней в половине третьего.

Все смущение Оливии по поводу ее раннего визита, казалось, исчезло, когда она болтала с Генри. А Десиме хотелось, чтобы Оливия поскорее ушла и она могла высказать Генри все, что думает о несвойственной ему непоследовательности, но ей оставалось только играть роль дуэньи, чего, несомненно и ожидала от нее мисс Ченнинг.

Наконец Оливия удалилась.

— Генри Фрешфорд! Что, по-твоему, ты…

— Вам письмо, мисс Росс. — Дворецкий Старлинг протянул ей серебряный поднос.

— Благодарю вас. Нет, Генри! — Десима остановила его, когда он собирался последовать за дворецким. — Не вздумай ускользнуть, пока я не вытрясла из тебя душу за твое поведение!

— От кого письмо? — спросил Генри, стараясь переменить тему.

— От Чарлтона. Господи, надеюсь, ничего не случилось с Хермион.

— Лучше вскрой его. Я не убегу.

Десима вскрыла письмо и стала читать, затем отложила его, кипя от гнева.

— Плохие новости?

— Хуже некуда! Нет, никто не заболел и не умер. Но, Генри, Чарлтон негодует потому, что я отправилась в Лондон. Это возмутительно, расточительно, и именно такого он от меня и ожидал — интересно, почему он тогда так удивлен? Чарлтон и Хермион считают своим долгом тоже приехать и открыть городской дом. Что мне делать?

— А почему ты должна что-то делать? — спросил Генри. — Он больше не твой опекун.

— Но ожидает, что я буду всюду ходить с Хермион, и хочет точно знать, что я делаю и с кем встречаюсь. Как насчет Эдама?

— Ну, поскольку ты едва ли поддерживаешь страстную связь с Уэстоном, о чем беспокоиться Чарлтону? Если он его встретит, ничего не станет выяснять по поводу вашего маленького приключения, так как ему о нем неизвестно, а Уэстон слишком предан Оливии.