какое-то ебаное отношение, не укладывается у него в голове. Такое дерьмо, как это, вызовет адскую цепную реакцию. — Ты уверен?

Леви ухмыляется, когда его ядовитый взгляд скользит, по-моему.

— Так же уверен, как и в том, что однажды я положу конец твоей жалкой жизни.

Аааа, блядь. Этому жалкому идиоту просто необходимо было выйти за рамки дозволенного. Ему просто чертовски повезло, что мой отец слишком занят, пытаясь придумать, как разобраться с этим беспорядком, прежде чем он превратится в гребаную кровавую бойню. В конце концов, как только новости дойдут до отца Антонио, он будет жаждать крови Роналду, а как только Роналду похоронят, его отец придет за отцом Антонио. Это будет похоже на гребаное волшебство — наблюдать, как один за другим они будут падать, как гребаные мухи, пока никого не останется. Моим братьям и мне даже не придется пошевелить чертовым пальцем.

Мой отец пропускает комментарий Леви мимо ушей.

— Что у вас с этими новыми производителями? У вас остался всего один день. Вам лучше разобраться с этим.

Я закатываю глаза и вздыхаю.

— Мы нашли одного из его дилеров. Но дальше тупик. Он не захотел назвать нам имя, поэтому мы его прикончили, — говорю я, вспоминая своего старого дилера Джулиуса, который на собственном горьком опыте узнал, что значит воровать у нас. Хотя, это позор, потому что он был чертовски хорошим дилером. Давайте просто надеяться, что его новый приемник сможет дергать за те же ниточки и даже больше, но, если он обманет меня, его постигнет гораздо худшая участь, чем его босса до него.

— Черт, — бормочет отец. — Осталось двадцать четыре часа, парень. Не испорти все.

Линия обрывается, и я поворачиваюсь к Леви с ухмылкой на лице.

— Ты слышал его. У нас есть двадцать четыре часа непрерывной свободы. Нам лучше их использовать.

Его глаза темнеют точно так же, как мои, и на краткий миг укол вины пронзает мою грудь при мысли о том, что я оставляю Маркуса здесь, но он будет более чем не против, если Шейн составит ему компанию в его постели. Хотя, она наверняка разозлится, когда я не появлюсь на сегодняшней тренировке. Она думает, что справится с этим, но она даже отдаленно не готова. Уходя сейчас, я оказываю ей услугу.

— Давай, блядь, сделаем это, — говорит Леви, и мгновением позже мой тату-машинка заменена на пистолет, и я выхожу за гребаную дверь, более чем готовый напомнить этому городу, кому он, блядь, принадлежит.

14

ШЕЙН

Огромный волк раздавливает меня, когда опускает свое тяжелое тело мне на колени и устраивается как дома. Его брат… или сестра, запрыгивает на диван рядом со мной и накрывает меня как одеялом, они вдвоем почти душат меня.

— Какого хрена ты делаешь? — Требую я, ненавидя то, что мне вроде как нравится, когда они отдают предпочтение мне, а не своим чертовым, психованным хозяевам.

Я высвобождаю значительную часть своего тела и смотрю вниз на больших ублюдков.

— Вам, ребята, просто нужно, чтобы кто-то любил вас, не так ли? — Спрашиваю я, чувствуя, что мое дерьмовое настроение медленно начинает улетучиваться. Я должна была начать тренироваться с Романом вчера вечером, так что вполне естественно, что мне захотелось придушить этого ублюдка, когда я пришла на тренировку, на которую он совершенно не собирался приходить. Я кипела из-за этого всю ночь, ну, пока Маркус не предложил мне занятие получше. Но, черт возьми, этот засранец получит новую порцию, как только я его увижу.

Они отсутствовали всю ночь, и, по словам Маркуса, у них было несколько старых друзей, которые забыли, как это волнующе — провести с ними ночь. Естественно, пришло время им напомнить, и я не смогла сдержать холодок, пробежавший по моей спине. Я слишком хорошо знакома с их дружелюбием и никому не желаю этого. Я не видела их все утро, так что предполагаю, что они все еще сводят счеты, но в тот момент, когда они вернутся, Роман получит чертовски хорошую взбучку, и это будет лучшее время в моей жизни.

Волки смотрят на меня снизу вверх, как на какую-то приемную мать, пытающуюся принять их как своих, и когда я откидываюсь на спинку дивана, довольная тем, что меня раздавливают их огромные размеры, я рукой зарываюсь в их густой мех, почесывая им головы.

— Так, типа… мы уже друзья? — Спрашиваю я, только чтобы получить резкий взгляд от того, кто лежит у меня на коленях, молча говоря мне заткнуться нахуй.

Я закатываю глаза и толкаю его локтем, но он не двигается ни на дюйм.

— Послушай, ты, большой щенок-убийца, если ты собираешься использовать меня как собачью постель, то меньшее, что ты можешь сделать, это не быть маленьким дерьмом, — говорю я ему, когда в воздухе разносится отвратительный, острый запах. — О, черт возьми, нет, — кричу я, задерживая дыхание, когда щенок-убийца поднимает голову, смотрит мне прямо в глаза и высовывает свой дурацкий язык, его глаза искрятся смехом.

Запах разносится по комнате, поглощая меня своим слишком сильным зловонием, и я не могу сдержать рвотный позыв.

— Ладно, ублюдки. Отстаньте от меня.

Я упираюсь руками им в бока и толкаюсь, пока они, наконец, не понимают, что нужно дать мне пространство. Они не торопятся спускаться вниз, стараясь показать, насколько они недовольны сложившейся ситуацией. Когда я, наконец, поднимаюсь на ноги и выбегаю из комнаты, чтобы глубоко вдохнуть чистый воздух, они бегут за мной.

— Ради всего святого, что не так с вашими кишками? — Спрашиваю я, входя в огромный обеденный зал, а два волка следуют за мной по пятам.

Я врываюсь в большие двойные двери, и, как всегда, в это время дня, на длинном дубовом столе расставлено множество блюд. Мой желудок урчит от доносящегося запаха. Уже далеко за полдень, а я все утро просидела в гостиной, ожидая, когда Роман и Леви вернутся домой после ночи веселых убийств. Я была слишком зла на них, чтобы беспокоиться о завтраке, но теперь я едва могу дождаться.

Последние несколько дней я ела мягкую пищу, поскольку это все, с чем смогли справиться мое пересохшее горло и желудок, но я завязала с этим дерьмом. Если я собираюсь вернуться к прежнему образу жизни и научиться процветать, то мне нужно начать правильно питаться.

Наполнив свою тарелку и опустив задницу на любимое место Романа, я набрасываюсь на еду, запихивая ее в больное горло и усыпляя дракона, который живет внутри.