проступающие сквозь ткань.

— Это не сработает, и теперь я понимаю, почему я тебе нравлюсь в этой одежде.

Макс достает из сумки свою рубашку и протягивает ее мне.

— Надень это поверх футболки. Никто не увидит то, что принадлежит мне.

— Такой собственник, — бормочу я, натягивая ткань и завязывая ее на поясе.

— Да, и тебе лучше помнить об этом. Если только ты не хочешь, чтобы я убил случайного мужчину за то, что он пялился на твою грудь, ты будешь держать свое тело прикрытым.

Я качаю головой, глядя на своего сумасшедшего мужчину, и выхожу за ним из спальни.

— Мне также нужно больше туалетных принадлежностей. И немного косметики. И фен был бы великолепен.

— Все, что захочешь, детка, — бормочет он, не особо слушая меня, когда запирает за нами дверь.

— В таком случае, я также хочу, чтобы в хижине был телевизор.

— Хорошо.

Я делаю паузу, чтобы спросить:

— Ты меня слушаешь?

Его глаза перебегают на меня, когда он открывает дверь внедорожника.

— Да. Тебе нужны туалетные принадлежности, косметика, фен и телевизор.

— О. Хорошо. — Я посылаю ему воздушный поцелуй, прежде чем забраться в машину.

К счастью, поездка до ближайшего города не долгая, потому что я устала от внедорожника после всей той езды, которую мы проделали ранее.

— Когда тебе понадобится перерыв в вождении, я могу подменить тебя, — снова предлагаю я

Макс только качает головой.

— Есть ли причина для твоих проблем с контролем?

Его глаза устремляются на меня, а затем сосредотачиваются на дороге.

— Нет, просто я такой, какой есть.

Я киваю и бросаю взгляд на прекрасную природу на обочине дороги.

— Кстати, ты не дождался моего разрешения, прежде чем освободиться от стяжек.

Он усмехается.

— Я и не ждал твоего разрешения.

Всего две недели отношений с ним, и он настолько поднял мою самооценку, что я удивляюсь, почему вообще думала, что недостаточно хороша для него.

Въезжая в город, Макс находит место для парковки, затем приказывает:

— Все время оставайся рядом со мной.

— Можешь не повторять. Я знаю, как это делается.

Мы выбираемся из внедорожника, и я протягиваю ему руку. Мы соединяем наши пальцы и, как нормальная пара, направляемся по тротуару в поисках магазина, где я смогу купить что-нибудь приличное из одежды.

В первом попавшемся магазине продается в основном повседневная одежда, и мне удается найти две пары джинсов и четыре блузки.

Я также беру пару туфель на высоких каблуках, но когда хочу расплатиться, Макс говорит:

— Убери свою кредитку.

Не желая обсуждать это в присутствии продавца, я позволяю ему оплатить счет, но как только мы выходим из магазина, спрашиваю:

— Почему ты заплатил?

Его тон серьезен, когда он объясняет:

— Потому что они могут отследить тебя через твои банковские счета. — Черты его лица немного смягчаются, и он обнимает меня за плечи. — И потому что я этого хочу.

Со счастливой улыбкой на лице я теснее прижимаюсь к нему.

— Ты слишком идеальный. Это даже немного пугает.

— Почему это пугает?

Я смотрю на его лицо.

— Потому что никто не идеален. Я жду, когда случится что-то неожиданное.

— То, что я ассасин, было недостаточной неожиданностью?

— Черт, я и забыла об этом, — хихикаю я. — Теперь мне стало легче.

Он качает головой, как будто не может поверить и в половину того дерьма, которое вылетает из моего рта.

Мы заезжаем в мужской магазин, чтобы Макс купил костюм для свадьбы, и я заставляю его примерить парочку, просто чтобы увидеть его в разных образах. Этот мужчина вполне мог бы быть моделью.

Как только Макс выбирает костюм угольного цвета, подчеркивающий светло-зеленые глаза, мы возвращаемся к внедорожнику, чтобы положить сумки в багажник и продолжить поход по магазинам.

— Я не вижу ни одного магазина с вечерними платьями, — говорю я с беспокойством.

Макс затаскивает меня в круглосуточный магазин, целуя в висок.

— Позволь мне позаботиться о платье.

Я закатываю глаза.

— Мне нужно произвести хорошее впечатление на Николая, учитывая, что он твой единственный друг.

— Просто доверься мне. Я куплю тебе самое красивое платье, какое только есть. — Он указывает на прилавок с туалетными принадлежностями. — Возьми все, что тебе нужно.

Я хватаю бутылочки с шампунем и кондиционером и говорю:

— У меня даже духов нет. Может, мне стоит остаться в домике? Никто не знает, что я там. Я справлюсь одна.

Макс качает головой и бросает на меня предостерегающий взгляд.

— Ты идешь со мной. Я не выпущу тебя из поля зрения.

Я беру все, что мне нужно, и, когда мы идем к отделу с закусками, спрашиваю:

— Чем Николай зарабатывает на жизнь?

— Это история для менее людного места.

Моя бровь приподнимается, когда я беру себе свои любимые крендельки и чипсы.

— Это то же самое, что и у тебя?

Макс просто качает головой, а когда мужчина идет по проходу, он двигается передо мной, словно пытаясь спрятать меня от его взгляда.

Боже, мне нравится эта его собственническая сторона.

Я вздыхаю, потому что мне крышка, если у нас с Максом ничего не получится. Ни один мужчина никогда не сравнится с ним.

Глава 25

Макс

— Ты уверен, что платье будет там? — спрашивает Ками уже в десятый раз.

— Расслабься, детка, — шепчу я, проверяя, нет ли сообщений на моем телефоне. — Твое платье уже там.

Внезапно ее глаза расширяются.

— Я совсем забыла об этом. Ты не сказал мне, чем Николай зарабатывает на жизнь.

Я не забыл. Лишь пытался отложить этот разговор.

Пока что Ками ни о чем не волновалась. Будем надеяться, что моя полоса везения продолжится.

— Фамилия Николая — Ветров, — говорю я, беря ее за руку. — Его семья — контрабандисты кровавых алмазов.

— Алмазов?

Поверьте, моя женщина слышит только это слово.

Я усмехаюсь.

— Они продают бриллианты на черном рынке.

— Ладно. Это не так плохо, как я думала.

— Это еще не все.

Ее глаза расширяются от любопытства.

— Кузен Николая — глава Братвы, Виктор Ветров. Его крестный отец — директор Академии Святого Монарха, а его дядя — лучший ассасин, который когда-либо был, хотя он уже в отставке. Я так и не смог побить его рекорд.

— Господи. Внезапно я обрадовалась, что у тебя нет огромной семьи преступников.

— Они — моя семья. Я тоже работаю на Братву, Ками.

— Ты ведешь меня в логово гадюк, — вздыхает она. — Будем надеяться, что я произведу хорошее первое впечатление.

— Они не причинят тебе вреда. Ветровы не одобряют причинение вреда женщинам. Это единственное, чего они не допускают.

Облегчение омывает ее прекрасное лицо.

— Слава