нем. Что же изменилось сейчас? Ситуация, пришлось признать кэтасу. Сейчас приходилось действовать на незнакомой территории в условиях полной неизвестности. Рони растерялся и от этого бесился еще больше.

И все же, пока они действовали вместе, у них все получалось. Если же нет, получался труп. Не то чтобы Рони сильно переживал из-за этого – чужую жизнь он ценил не очень сильно, убивал, если видел необходимость, но и удовольствия от процесса не получал. А вот Ксай… кэтас поморщился снова… этот охал и ахал каждый раз. И как он умудрился создать Рони при таком слабоволии?! Потому что не был таким прежде, вдруг пришло осознание. Волоски на руках встали дыбом, хорошо, что Ксай так глубоко погрузился в себя, что не заметил. Или же его собственные мысли вызывали такую же реакцию. Но раз так, если они две половинки одного целого… не эта ли причина всякий раз останавливает его от атаки на создателя? Если он уничтожит Ксая, уничтожит часть прежней, цельной личности и навсегда утратит те качества, какими восхищается – спокойствие, умение лавировать в неизвестной обстановке, псионику. Да, с ними уйдет и нерешительность с излишней чистоплотностью, и Дар предсказателя. Но ведь прежний княжич Ксайрон как-то жил со всем этим и жил успешно, его любили и уважали, были и те, кто боялся. Мальчишку боялся! Рони едва не подскочил с кровати, но удержался, чтобы не обратить на себя внимание Ксая.

Ксая… а ведь он практически и не называл себя полным именем даже вслух. Всегда Ксай. Ксай и Рони. А вместе Ксайрон. Они разделили даже имя. Выходит, им нужно не драться, а слиться? Но тогда он потеряет себя! Рони пришел в ужас. Он перестанет быть собой, станет кем-то другим. Ксай перестанет быть тем, кто он есть сейчас. Нужно ли ему, Рони, это? Готов ли он потерять часть того, кем был когда-то, и остаться тем, кем был всегда, все сорок девять лет? Он же знает двадцать шесть лет жизни Ксайрона только из воспоминаний Ксая. Будет ли это потерей?.. Да, пришлось признаться себе. Все сорок девять лет Рони и не осознавал, насколько неполноценной личностью был, сам от себя гнал мысли о всяких странностях, объяснял их особенностями характера и только сейчас, когда появился Ксай, понял причину. Готов ли он смириться с такой потерей или же нужно перебороть страх и стать снова Ксайроном?..

Рони не успел дать себе ответ – Ксай закончил свои размышления и отправил их в мир снов.

Глава 14

Следующая неделя прошла спокойно. Рони пока не горел желанием делиться ночными выводами, Ксай молчал о собственных умозаключениях. Каждый опасался начинать разговор, итогом которого могло стать как полное примирение, так и, что более вероятно, новый виток вражды, а то и драка. Во всяком случае, оба этого опасались.

В этот раз тропа сквозь Бездну явилась в виде болотной гати. По ней они вышли на окраину поля на очередном осколке. С этой стороны портал уже не охранялся, его даже никак не оформили. Урожай давно убрали, по черной земле в полной тишине разлилось белое молоко тумана, ветер не спешил его развеивать. Засеяно поле озимыми или отдыхает до весны, Ксай не разбирался к стыду своему, хотя должен был бы как будущий правитель.

«Будущий правитель» … Ксай мрачно усмехнулся. Он за многие осколки от дома, его личность разделена, его считают либо мертвым, либо предателем, он боится исполнять собственные решения. И все же уверенность в том, что княжеский венец принадлежит ему, никуда не пропала. Что это, самоуверенность? Нет, предсказание. Конечно, Ксаю не являлось видение церемонии, но он видел себя в этой роли в будущем других эльери. Конечно, он видел и другой вариант, где князем становится его брат или кто-то из дальней родни. Только в этом будущем он видел падение Дома Фаронар. Получается, что во главе Дома должен встать именно он? Вопрос «почему» не шел из головы. Что в нем такого особенного? Как именно князь выбирает себе преемника?.. Нужно будет обязательно спросить у отца, когда вернется. Но нет, одернул себя Ксай, не получится, тогда, на Анорисе, они попрощались навсегда – это он узнал из того же видения, что обрекло его на жизнь кэтаса.

– Расскажи мне о предсказаниях, – неожиданная просьба Рони прервала долгое молчание на пути к деревне, словно он подслушал мысли Ксая. – Я знаю, что это видения и жуткая боль, даже кровь, но как они являются, почему, можно ли их предотвратить, что именно ты видишь, ну и… ты понял…

– Понял. Для начала нужно понимать, чем предсказания отличаются от пророчеств, – припомнил Ксай давний разговор с предсказателем из столицы. – Пророки вещают о глобальных событиях, которые влияют на ход истории, вроде смены правящей династии, катаклизмах и прочем. Предсказатели же видят будущее конкретных личностей. Избитый пример – не ходи на речку, утонешь. И только один раз он видит собственное будущее, но может догадаться о нем из видений о будущем своего окружения. Да, будущего самых близких, тех, кто всегда рядом, мы тоже не видим. Например, будущего брата я не знаю.

– Но ты знаешь, что отца больше не увидишь, – заметил Рони с недоумением. – Я запомнил, когда ты показывал прошлое.

– Верно, но я знаю это из того видения о себе. Но будущего матери я не знаю. В остальном я вижу только чужое будущее. Почему приходят эти видения, зачем и для каких целей, сразу редко понятно. И не сразу понятно, что с ними делать, должен ли я рассказать о нем, могу ли я рассказать. Иногда хочется сказать, предупредить, но связки сводит и не получается выдавить ни слова. Но в любом случае, видение приходит по какой-то причине. Иногда для того, чтобы не вмешиваться в ситуацию, даже если получилось бы и так просчитать ее, иногда наоборот, чтобы вмешаться. И совсем редко ради предупреждения, чтобы человек сам принял решение следовать ему или нет.

– Это же такая ответственность. Можешь привести пример? – голос Рони звучал напряженно.

– Да, я показывал тебе свое первое видение, занятие по фехтованию, – продолжал спокойно, будто постороннюю историю, рассказывал Ксай. – Вариантов развития событий было много, мне пришлось выбирать. В тот день я не знал, зачем оно мне явилось. Первое время думал, ради того, чтобы я не воспринял дар как проклятие. Но двое их участников позже вошли в мою стаю.