Она произнесла это слово спокойно, легко, словно говорила о чем-то обыденном. А потом ее голос вновь изменился, стал более холодным, жестким.

– А через полгода я узнала, что у него на Достее две подружки, в самом штабе еще одна. А дома ждет официальная невеста, причем беременная. Ну, я ему высказала все, что думала относительно его «подвигов», и послала в…

– Понял! – мгновенно среагировал Титов, ожидавший, что Марита скажет, куда именно отослала этого хлыща.

Девушка вела себя настолько просто, с непривычной свободой, что Титов только удивлялся и качал головой.

– И вот второй год я одна. И служба такая, некогда романы заводить. Да и не из кого выбирать.

Она посмотрела на майора и вдруг добавила:

– А парни из нашей группы мне как братья были. Старшие. Опекали, помогали, охраняли. У Гуго трое детей, причем почти взрослые…

– У кого?

– Гуго Шапель, сержант. Это его вы убили… в сарае.

– А-а… – Титов испытал мимолетное сожаление, но оно быстро прошло. Тогда перед ним был враг, которого надо убить, чтобы он не убил тебя.

Похоже, Марита это поняла, в ее голосе не звучало обвинение.

– Эрт Самент, он погиб при захвате той группы, у него три дочки и младшая сестра. Он говорит… говорил, что привык утирать слезы и сопли и слышать девичьи причитания. Массимо Охава женился незадолго до операции.

Она замолчала, вспоминая лица погибших друзей и сослуживцев. Титов тоже молчал. Он давно привык к тому, что убитые солдаты врага оказывались прекрасными семьянинами, любящими отцами, мужьями, хорошими парнями. Но они были по ту сторону фронта, а значит, были врагами в первую очередь! Готовыми убивать тебя и твоих друзей, родных, близких.

Разговор прервался сам собой. Вспоминать, рассказывать больше никто не хотел. Слишком тяжело это – заставлять оживать прошлое.

– Пора ложиться, – после паузы предложил Титов. – Завтра день будет тяжелым, надо быть в форме.

– Да, – кивнула Глемм. – Пора.

– Иди в душ. Я потом.

Оставшись в комнате один, майор проверил дверные замки, достал пистолет, разобрал его, почистил. Заполнил полупустой магазин. Еще раз посмотрел карту, прикидывая маршрут движения на машине как запасной вариант. Но делал все скорее механически. Из головы все не шел рассказ девушки. Вот он каков – космос! Обитаем, агрессивен и опасен! И вместе с тем обычен, прост и понятен. Те же проблемы, похожие отношения между людьми. Любовь, измены, ненависть и… смерть. Только на ином уровне технического развития. И с иными жизненными приоритетами. Хотя и приоритеты похожие. Да-а…

И все же это сложно осознать, принять умом и сердцем…

Марита вышла из ванной минут через сорок. В светло-синем халате, с мокрыми волосами, посвежевшая, без хмурого выражения на лице.

– Даже горячая вода есть!

– Да, хозяин старается.

Титов убрал пистолет в кобуру, скомкал газету, на которой проводил чистку, выбросил в ведро.

– Что ж, пойду и я. Ты ложись и свет выключай. Спать, наверное, хочешь?

Глемм неопределенно пожала плечами, не ответила. Села на кровать и стала сушить волосы полотенцем. Полы халата чуть разошлись, обнажив бедро. Майор отвел взгляд. Вид женского тела волновал. Сколько он уже не видел его? Лучше и не вспоминать, а то совсем плохо станет.

Закинув полотенце на плечо, он пошел в ванную, чувствуя на спине взгляд девушки. Странно, но его это беспокоило…

…Полуторасуточную щетину он сбривал после душа. Стоя перед зеркалом, аккуратно водил бритвой по намыленным скулам, думая, что за все годы войны впервые моется и бреется в таких условиях. Чистая ванная, большое зеркало, удобные полки, яркий свет, сверкающая сантехника.

Он больше привык к походным условиям, когда лампа вполнакала – уже счастье. А горячая вода – событие недели, а то и двух! Человек быстро привыкает к хорошему, но и быстро отвыкает. Даже когда хорошее – самый элементарный комфорт. Чистая одежда, средства гигиены, нормальная комната…

«А что же тогда говорить о Марите? С ее-то привычками к комфорту небывалого уровня. Правда, она разведчик, ей не впервой бывать в местах, где нет горячего душа и кофе. А вода из рек, болот и озер… Да, веселая у них служба…»

Мысли периодически возвращались к девушке. Титов их гнал, не желая травить душу, но они вновь забивали голову. Ну и черт с ними!..

Титов выходил из ванной в полной уверенности, что Марита спит. Но он ошибся.

Марита сидела на разобранной кровати и читала немецкую газету. Лампу погасила, включила бра. Мягкий свет заполнял комнату, внося какой-то странный уют.

– Не спишь? – спросил он, подходя к раскладушке.

– Что-то не хочу. – Она сложила газету, посмотрела на майора. – Растравила себя воспоминаниями, все никак из головы не выброшу. Думаю, как там мои. Родители, сестра младшая. Она скоро оканчивает базовую школу, тоже хочет идти служить. Мне завидует…

– Не дело женщин воевать! – произнес Титов.

– Да? Это почему?

В голосе девушки прозвучала откровенная насмешка.

– По крайней мере в боевых частях, – внес поправку майор. – У нас тоже женщины служат. Связь, медицина, тыловые части. Правда, есть снайперы, летчицы.

– А почему, скажи, пожалуйста?

– Потому что природа так распределила – мужики воюют, кровь проливают, а женщины…

– Ждут их дома у очага?! – фыркнула Глемм. – В окружении детишек. Знаю. У нас тоже есть сторонники такой точки зрения.

– А разве они не правы?

Марита положила газету на тумбочку, повернулась к майору.

– Не знаю. Но знаю, что женщины воюют не хуже мужчин. Конечно, на своих местах. На передовой им и впрямь делать нечего. Зато я точно знаю, что ничто так не поднимает дух мужчин, как женщина! Так?

В голосе Мариты послышался вызов, и Титов решил не спорить.

– Так-так! Согласен. Давай ложиться. Уже поздно.

Он снял покрывало с раскладушки, откинул одеяло, поправил подушку. Не оборачиваясь, попросил:

– Выключи свет.

Ответа не последовало. Он скосил взгляд. Марита сидела на краю кровати и, склонив голову, смотрела на него.

– Ты что?

– Ничего.

Она встала, подошла к нему, нагнулась, потрогала раскладушку, пару раз сильно нажала.

– Не самое удобное место.

Вновь отошла к кровати, села, закинула ноги.

– Иди ко мне.

Титов нахмурился, застыл, не зная, что сказать. Столь незамысловатое предложение выбило его из колеи.

– К тебе? – наконец тупо повторил он, так и не решив, как реагировать.