Город уже накрыла ночь. Я засмотрелась на сверкающие огни, на фоне которых танцевали мелкие снежинки. И мне вдруг жутко захотелось вдохнуть свежий морозный воздух.

Открыла стеклянную дверь и вышла на заметённую снегом террасу. Над кружкой вился ароматный пар. Сделала небольшой глоток и поставила чай на маленький столик. Приблизилась к перилам и с наслаждением глубоко задышала, ловя протянутыми ладошками снежинки.

Скоро Новый год…

Позади меня скрипнула дверь. Резко развернулась – Саша. Подался вперёд и легко поднял меня, обхватив за талию. Сильные руки крепко прижали меня горячему телу мужчины. Обвив его шею, всмотрелась в глаза, пытаясь разгадать настроение Саши, но он смотрел исключительно себе под ноги.

Внёс меня обратно в квартиру, молча поставил на пол и прошёл в кухню. Даже не взглянув на меня... Прошла следом за ним и присела за стол. Мужчина принялся заваривать себе чай с мятой. Движения резкие, порывистые. Сердитый и злой.

Не могла я так… Сорвалась с места и, подбежав, обняла его со спины. Крепко-крепко. От моих прикосновений его тело словно окаменело. Неприятно?

– Саш, я… не знаю, что сказать. Правда. Он мой однокурсник и…

Саша грубовато отцепил мои руки и развернулся ко мне лицом, продолжая сжимать своими руками мои. В его потемневших глазах плескалось что-то неестественно дикое… животное… На что каждая клеточка моего тела отозвалась крупной дрожью.

Отшатнулась, но смолчать не смогла:

 – Саш… пожалуйста. Скажи что-нибудь. Не молчи. Я понимаю, ты, наверное, не хочешь меня сейчас видеть и… – замялась, – И, уж тем более, чтобы я к тебе прикасалась. Просто скажи всё прямо, не тяни. И я уйду.

Нахмурился и, ухмыльнувшись, угрожающе двинулся в мою сторону, от чего мне почему-то захотелось сбежать.

– Нееет, Малышка. Ты никуда не уйдёшь.

– Слав, мне нужна запись, – процедил сквозь зубы и сжал подлокотники кресла ещё сильнее.

– Сделаю копию, и получишь ты свою запись, – отмахнулся Камышин-старший, шагнув к своему рабочему столу и бухнув на него увесистую папку.

Не врубился.

– Успокойся. Даю слово, она никуда не пойдёт. Только прижму этих колесников, чтобы развязать язык, – тут же добавил полковник, видимо, уловив что-то в моём взгляде.

– Есть много других способов. Говори адрес, куда их увезли, и дай мне пять минут.

– Саня, мне не нужны трупы в камере. Не одна голова полетит с плеч, – заявил Слава.

Сука! Зарычав от досады, с силой сжал пальцы рук в кулаки и резко ударил по столу. А Слава, будто не замечая этого, со спокойным равнодушием уселся в массивное, кожаное кресло и неожиданно для меня перевёл тему:

– Да, Сань, мне нужен твой Сомов для одного дела.

– Нет, – твёрдо отказал.

Полковник несколько секунд смотрел мне прямо в глаза, а после кивнул, соглашаясь:

– Что ж, мы вернёмся к этому вопросу. Позже.

– Слав…

– Саня, – грубо перебил меня, – Я, как никто тебя понимаю, поверь. Ты хочешь крови. Но мы поступим по-другому.

Разговор с Камышиным-старшим вышел не таким, как я рассчитывал, но в итоге мы достигли взаимной договорённости.

Сев в машину, прикинул: после капельницы Малышка должна была проспать ещё пару часов. Время есть. Вырулил со стоянки Управления и, дав газу, поспешил в сторону дома Игоря, где меня дожидался сын.

Едва переступив порог дома, услышал шум и громкие возгласы. Прошёл в гостиную. А здесь, за время моего отсутствия ничего не изменилось: ребята продолжали играть в приставку. На моё появление отреагировал только Кирилл. Если коротко брошенный взгляд можно считать реакцией.

Поднялся на второй этаж и, включив ноутбук, с минуту думал, стоит ли вообще смотреть эту грёбаную запись. Но всё же решил «выпить этот яд», залпом – не отрываясь.

Как только запись закончилась, рывком поднялся со стула и начал ходить из угла в угол, не находя себе места. Бл.дь. Ублюдки, потерявшие берега.

Ярость. Дикая. Выжигающая все внутренности. И жажда. Жажда крошить чужие зубы. Ломать кости. Перегрызть глотку каждому. Вот всё, что меня мучило, всё, что искало выход, но так и не находило.

Нужно было ехать домой. Мне не терпелось прижать девчонку к себе, успокоить, а ещё сильнее – стереть начисто с её тела эти ублюдские прикосновения. И я знал только один верный способ. Вот только в таком состоянии… я ни хера не смогу сдерживаться…

В итоге пришлось оставить Волчонка у Игоря. А он и рад: можно играть полночи.

Всю дорогу перед моими глазами прокручивался один и тот же фрагмент, доводивший меня до бешенства: моё имя, срывающееся с её губ и, сука, выродок, посмевший её тронуть.

Когда увидел Малышку на террасе, немного растерялся и притормозил, наблюдая. Как ребёнок, вытянув руки, она рассматривала, как тает на ладонях снег. Девчонка! Замёрзнет ведь!

Без лишних слов забрал её в теплую гостиную, а сам ушёл на кухню. Здесь витал запах мяты. Да, она бы мне сейчас точно не помешала.

Пытаюсь держать себя в руках, в то время как внутри всё продолжает клокотать. Но удаётся мне это ровно до того момента пока Ася не упоминает одного из ублюдков, до которого мне так и не дали дотянуться. И опять перед глазами всплывает ненавистный фрагмент записи.

– …и я уйду, – слышу тихий голос.

– Нееет, Малышка. Ты никуда не уйдёшь.

На губах девчонки возникает слабая улыбка и, взвизгнув, она срывается с места. Дёргаюсь, чтобы перехватить, но не успеваю. В два шага покрываю расстояние между нами, но, за мгновение до столкновения, девчонка успевает обогнуть диван. Так себе преграда, но Малышка явно чувствует себя уверенней, и её улыбка становится шире.

– Не бойся, – ухмыляюсь и делаю шаг в её сторону, включаясь в игру, которая начинает меня заводить ещё сильнее.

– Я тебя не боюсь, – задирает нос и отступает.

– Тогда подойди, – бросаю взгляд себе под ноги, останавливаясь.

Она тоже замирает и отрицательно качает головой. Девчонка! А взгляд исподлобья. Дерзкий. Провокационный.

Несколько секунд он удерживает мой. Сглатываю и поддаюсь, рванув к ней. Она бросается от меня, но тут же цепляется ногой за шкуру, лежавшую на полу. Успеваю поймать свою Малышку и рывком прижимаю к себе.

Не давая сказать ни слова, порывисто подхватываю девчонку под бёдра и обрушиваюсь на её пухлые губы. Сминаю. Терзаю. С остервенением. С жадностью.

Она мгновенно обхватывает меня ногами и руками. Отвечает. И меня накрывает с головой.

Сжимаю руками её ягодицы, впиваясь пальцами в кожу через тонкий халат. И пока её ласковые пальчики зарываются в мои волосы, моё воображение рисует её задницу, на которой красуются синяки. Эти картинки вызывают в груди вибрацию и я рычу ей в рот.