Затаила дыхание и закрыла глаза, прислушиваясь. Пошла, осторожно переступая с пятки на носок, на слабые звуки возни где-то впереди.

Пройдя несколько шагов, услышала, как кто-то шумно вышел в коридор, волоча что-то тяжелое. Это не могла быть Леша, потому что ясно слышалась тяжелая поступь широких шагов в обуви. Ева прижалась к стене и стояла не шевелясь еще несколько секунд после того, как хлопнула входная дверь.

— Леша! — позвала она громко и в испуге закрыла рот рукой.

Тишина.

Ева пробежала к двери в гостиную, осторожно заглянула. Пошла, выставив руку с растопыренными пальцами, на слабоугадывающиеся прямоугольники окон. Споткнулась и больно ударилась обо что-то ногой. Опустившись, нащупала на полу ящик из комода, потом ощупала сам комод, пустое пространство на месте ящика и пол внутри. Она встала на колени, открыла ножичек и поддела небольшую щель. Несколько паркетин выскочили крышкой, как на пружине. Ева пошарила внутри небольшого тайника и вытащила тетрадь. Положила ее на пол, защелкнула крышкой-паркетом и засунула на место ящик.

В этот момент услышала полицейские сирены. Провела рукой по полу в поисках тетради и почувствовала, что ее руки и тетрадь выпачканы чем-то липким. Ева застыла. Провела испачканными пальцами еще дальше по полу. Поднесла руку к лицу, понюхала и лизнула. Ей пришлось ухватиться другой рукой за комод, чтобы не упасть. Это была кровь. Она стояла на коленях в луже крови.

Сердце застучало в висках. Ева ненавидела страх, она от него цепенела и теряла способность двигаться.

— Леша… — сказала она очень тихо, только себе.

Во входную дверь стучали. Ева встала с пола, засунула тетрадь за резинку рейтуз под свитер, выставила руки вперед и быстро обошла комнату, как слепая. Она убедилась, что на полу никто не лежит. Выбежала в коридор и побежала, касаясь стены, к кухне и разбитому окну.

Она вылезла и успела отползти к кустам, прежде чем из-за поворота дома показались двое разговаривающих полицейских.

У «кадиллака» тоже стояли полицейские и светили внутрь машины фонариками.

Ева спустилась, прячась, к дороге и сразу обнаружила красную спортивную машину. Она подошла осторожно. Машина была пустая и открытая. Ева убрала тормоз, попрыгала на сиденье, но машина стояла. Она вышла, уперлась руками, толкая ее сзади, скривив лицо в натуге и моргая от заливавшего глаза дождя. Машина двинулась нехотя, Ева успела добежать до открытой дверцы и схватить руль прежде, чем пошел резкий поворот и спуск.

Когда она смогла завести мотор и включить фары, то обнаружила себя вцепившуюся в руль с такой силой, что пальцы онемели. Коленки дрожали и жили как бы сами по себе — Ева пробовала бить их кулаком, стискивать, но дрожь не проходила.

Выехав на оживленную улицу, Ева заметила рядом с собой на сиденье что-то вроде телефона, схватила его обрадованно, но не нашла кнопок с цифрами. Она вытащила антенну и услышала треск.

«Вот почему ты все время был рядом, отстрельщик…» — Ева поняла, что не ориентируется в городе. Она не знала, куда ехать, поэтому остановилась в первом же попавшемся тихом и безлюдном переулке, тщательно вытерла все, к чему прикасалась руками, своей трикотажной шапочкой, скрывавшей ее новую прическу. Вышла в дождь и задумчиво посмотрела на задник машины, раздумывая, стоит ли вытирать его в такой дождь. Бросила в урну шапочку и пошла ловить такси.

Она назвала таксисту отель, где встречалась с Лешей, потом от отеля показывала пальцем, куда ехать. На знакомой улице сказала, расслабившись:

— Дэвид Капа, адвокат, конфиденциально и быстро.

Когда такси подъехало к знакомой двери, Ева приподнялась, протянула руку к рулю через плечо шофера и давила на клаксон, переполошив все стоящие рядом дома, пока из двери с табличкой не выскочил китаец с огромным зонтом.

— Заплати, — сказала она ему и пошла, еле волоча ноги, к двери, проигнорировав зонт.

Она стала снимать мокрую одежду сразу в прихожей. С лестницы в это время медленно спускался адвокат.

— У тебя неприятности, — сказала ему Ева. — Пришлось бросить машину у особняка Слоника, это где-то за городом, у моря, в машине мои туфли и юбка, еще песцовый жакет и пальто из капрона с золотыми цветами. На руле — отпечатки пальцев Светы Кошкиной, супермодели, которую, скорей всего, убили где-то там, рядом. — Ева стащила рейтузы, облегающий свитер, скинула лодочки Светы Кошкиной, потом размотала длинный шарф. — И великолепная шляпа тоже там! — сообщила она с грустью, стоя в одних трусиках и глядя на адвоката снизу вверх. — Вопросы есть?

— Что, ради всего святого, ты сделала со своими волосами?! — Адвокат в ужасе показал рукой.

На голове Евы висели мокрыми прядями плохо окрашенные в желтовато-белый цвет и завитые ядреной химией мерзкие волосы.

— Конспирация, — сказала Ева. — Наркотики везу? Ну так! Я разрабатываю специфический имидж. Мне вообще надо срочно бежать, адвокат, подсуетись, пока я погреюсь, сообрази паспорт и билет, а?

— Твоя экипировка готова, а билет можно заказать сейчас по телефону на первый же рейс. Но мы же не можем вот так расстаться? Ты мне должна все рассказать!

— Конечно, не можем! Принеси мне в ванную выпить, мне очень хреново, мне никогда не было так хреново, будь добрым дедушкой! А насчет рассказать, так завтра прочтешь все в газетах, придумай, как выкрутиться с машиной, я выкинула твоего шофера где-то на дороге.

— Света… как ее? Это девушка из морга? — спросил адвокат, протягивая Еве через две минуты крепкий коктейль и садясь на край ванны.

Ева молча кивнула. Из белой пены торчала ее голова с нелепой прической.

— Кто ее убил?

— Я думаю, отстрельщик. Туда приехала полиция почти сразу, наверное, сработала сигнализация, когда он разбил окно. Я еле выбралась на его машине, я ее протерла. Еще я думаю, какого черта он ее убил?

— Да, — сказал адвокат, — бежать надо срочно. Отстрельщика доставили сегодня ночью в публичный дом. Я не думаю, что он хотел убить эту девушку. У тебя прошел шок? Мне надо уехать на полчаса. Я прикажу никому не открывать дверь, но на всякий случай… У меня в ночном столике в спальне лежит револьвер. Попробуй поспать эти полчаса.

Адвокат Дэвид Капа поехал на такси в сомнительный квартал, поднялся по темной лестнице на второй этаж убогой квартирки над хлебопекарней. Он не успел постучать, как горбун открыл дверь. Вероятно, прислушивался к шагам на лестнице. И адвокат окунулся в золотое свечение Далилы, сразу ослабев.

Есть разговор, — сказал он, не в силах отвести глаз от лица женщины.

Отстрельщик приехал в аэропорт и позвонил из автомата Хамиду. Он хотел говорить только с секретарем Феди.

— Не теряй время, — настырно сказал Хамид. — Получилось или так звонишь, отметиться?

— Я все сделал, только одна неувязочка вышла. Было темно, я очень спешил, и шесть частей не получилось. Так что, если есть время, съезди к особнячку Паши Закидонского и отсоедини руки и ноги. Умеешь?