Хоть бы Карна пошла пешком. Хоть бы ее не было там — в покачивающейся на колесах коробке без гербов на дверях и опознавательных знаков. Он срезал углы, сворачивая в узкие проулки, через которые экипаж бы не протиснулся, и бежал так быстро, что в глазах темнело, однако расстояние между ними не сокращалось. Вороная лошадь скакала все быстрее, хотя кучер не подстегивал ее и не подгонял. Воняло навью — липкий запах забивался в ноздри, драл горло, и Рихард с ужасом осознал, что может не догнать, упустить. Он понял, куда едет экипаж: к мосту, ведущему в красный лес, и рванул еще быстрее, когда дверка экипажа распахнулась, и Карна выпрыгнула на обочину и скатилась в сторону. Шляпка с черным пером отлетела и плюхнулась в лужу.

Экипаж затормозил, и Рихард вспомнил, что оставил кинжал дома. Еще даже солнце не зашло, отчего эта тварь, кем бы она ни была, вылезла сейчас? Когда колеса сдвинулись, и экипаж снова тронулся, Рихард выдохнул и бросился к Карне.

— Ты в порядке? — спросил он, помогая ей встать, ощупывая, поворачивая ее голову. Волосы разметались и одна щека оцарапана, но, кажется, несерьезно. — Где болит?

— Я порядке, — ответила Карна, вздернув подбородок. — Убери от меня свои грязные руки!

А потом, как и полагается благородной девице, потеряла сознание, и он еле успел подхватить ее обмякшее тело.

Рихард поднял ее, наклонился за сумочкой. Едва не выронил Карну в грязь и, подумав, перекинул ее через плечо — так идти оказалось куда удобнее. Он быстро спустился вниз к реке, свернул на улицу, перед которой высились деревянные ворота, украшенные черепами животных, и направился к хижине, напротив которой горел костер.

Женщина, подбрасывающая в огонь белесые гладкие ветки — или кости, как знать, — подняла голову. Седые косы обрамляли странно молодое лицо, словно выточенное из орехового дерева, глаза, рыжие и живые, горели на нем, как пламя.

— Кого принес, ловец? — спросила она.

— Осмотри ее, ведьма, я заплачу.

— Куда ж ты денешься, — улыбнулась она, показав острые треугольные зубы. — Кто она?

— Вдова, аристократка, выпускница института благородных девиц, моя помощница… — перечислил он. — Не знаю.

— Она дорога тебе? — ведьма склонила голову к плечу, глядя на него блестящими глазами.

— Да, — ответил он.

Кивнув, она легко поднялась с цветастого коврика и, откинув полог, вошла в хижину. Рихард последовал за ведьмой и положил Карну на подстилку из лисьих шкур.

— Красивая, — заметила ведьма. — Несчастная. Отчего без сознания?

— Только что выпрыгнула из экипажа на полном ходу.

Ведьма присела, и колени ее вдруг вывернулись в обратную сторону. Узкие четырехпалые кисти с загнутыми когтями быстро обхватили руку Карны, ведьма склонилась и осторожно прокусила ей кожу на запястье. Задумчиво обвела узким языком губы, слизывая кровь.

— Вкусная… Ни проклятий, ни наговоров — чистая. Кровь горячая.

— О да, — хмыкнул Рихард.

— У нее жар начинается, болван.

— Заболела? — встревожился он.

Ведьма склонилась к тонкой белой руке — Карна забыла, или не успела надеть перчатки — и слизнула струйку крови. Зажмурилась от удовольствия, причмокивая тонкими губами.

— Повреждений нет. Очень испугалась. Ночь полихорадит — и пройдет. Дашь ей чая Бормотухи. С тобой ей будет спокойно, ловец? — она внимательно посмотрела на него, и Рихарду вдруг показалось, что теперь его видят насквозь — со всеми темными мыслишками и низменными желаниями.

— Не факт, — честно ответил он.

Ведьма прикусила свое запястье и поднесла к губам Карны. Тяжелая густая капля крови упала ей в рот.

— Это ее успокоит, — сказала ведьма. — Последствий испуга не будет.

Карна облизнула губы, застонала, открыла глаза и, вскрикнув, взметнула руку. Ведьма быстро отклонилась от пощечины.

— Тихо, тихо, — Рихард быстро присел возле нее. — Это… доктор.

— Это даже не человек! — воскликнула Карна, и ведьма широко улыбнулась, показав острые зубы.

— Забирай ее, — сказала она. — Ишь какая резкая. Пусть хорошенько выспится. И не оставляй ее одну. Ты ведь знаешь, что на ней навкин след?

— Знаю, — буркнул Рихард. — Сколько с меня?

— Не деньгами… Посмотри в меня, — прошептала ведьма, блеснув огненными очами. — Дай мне прожить это снова…

Вздохнув, он шагнул к женщине, обхватил тонкую птичью шею ладонью и приблизил лицо — казалось, еще немного, и их губы соприкоснутся. Ведьма прерывисто вздохнула, запрокидывая голову, зрачки в ее рыжих глазах мгновенно расширились, затопив всю радужную оболочку, и Рихард обнял ее второй рукой, не давая упасть.

Это длилось несколько минут, а потом он медленно отодвинулся, и зрачки ведьмы снова сузились в точки.

— Спасибо, — медленно проговорила она, и глаза ее заблестели от слез. — Уходите. Оставьте меня одну! Прочь!

Рихард кивнул, помог Карне подняться и отодвинул полог, открывая выход из хижины.

Они не встретили по пути экипажей, но Карна и не заставила бы себя сесть ни в один из них. Рихард придерживал ее за талию, и у нее не было сил возражать. Ее шатало, и голова горела, как утюг, полный углей, и когда Карна вошла в дом, то силы покинули ее, и она готова была улечься прямо у подножия лестницы. Рихард помог ей снять плащ, стащил ботинки и отвел в спальню. А потом она словно упала в реку и поплыла, влекомая течением куда-то за реальность.

Она чувствовала прикосновение теплых рук, влажный компресс охлаждал пылающий лоб. Иногда ей давали травяной чай, поддерживая голову, и тогда волны реки, несущей ее, успокаивались, и это было даже приятно — плыть, словно листок, упавший с дерева, и не думать ни о чем. А потом волны схлынули, прибив ее тело к берегу, и она провалилась в глубокий сон без сновидений.

Проснувшись, Карна не сразу открыла глаза и лежала, сомкнув веки. Во рту был странный привкус горьких трав и железа. Голова немного гудела, и запястье чесалось, как от комариного укуса. Вчерашний вечер словно подернулся туманом. Ссора в ресторане, потом экипаж. Ее что-то напугало, и она выпрыгнула. Рихард нашел ее, помог…

Звучный храп донесся с соседней подушки. Он что же, спит с ней вместе? Смутные воспоминания теснились, сплетаясь и заслоняя друг друга. Странная женщина с огнем в глазах и зубами акулы, ворота, украшенные черепами — все это было на самом деле? Карна провела по телу ладонями. Платья не было, только нижняя рубашка. Рихард раздел ее? И теперь храпит рядом как ни в чем ни бывало?

Карна распахнула глаза, повернулась, чтобы высказать ловцу все, что о нем думает, и увидела на подушке Фифи. Собака спала, подергивая лапками, и громко храпела. Карна положила руку себе на лоб — прохладный. Села в кровати, потерла забинтованное запястье. Одежда куда-то исчезла: ни платья, ни чулок, но хоть белье осталось на ней. Карна повернулась и вскрикнула от испуга: вместо фотографии Эдмона на полке снова стоял череп и пялился на нее пустыми глазницами.