– Возможно, именно отсюда его потребность подавлять, унижать и контролировать их, – кивнула Мира. – Да, заманивая их к себе в дом, он устанавливает свое интеллектуальное превосходство над ними, после чего осуществляет физическое доминирование, и это продолжается до самого момента смерти. Он не просто овладевает ими, он меняет самую их суть, делает их другими, не такими, какими они были раньше. Таким образом он делает их своей собственностью.

– О чем нам это говорит? – Ева окинула взглядом зал. – Мы узнали о нем нечто новое, чего не знали раньше.

– Он трус, – подала голос Пибоди, и Ева ощутила вспышку гордости за свою напарницу.

– Совершенно верно. Он не вступает в борьбу со своими жертвами один на один, как мы раньше думали, не рискует публичным столкновением – даже с применением наркотика. Он использует ложь и обман, денежную приманку, сулит продвижение по службе или личную выгоду. Ему приходится тщательно их изучать, пускать в ход то, что сработает наиболее эффективно. Возможно, он гораздо дольше наблюдает и выслеживает каждую жертву, чем нам раньше казалось. И чем больше времени он на это тратит, тем больше шанс, что где-то как-то он успел «засветиться», что кто-то видел его с одной из жертв. А может, и не с одной.

– Мы это выясняли. По нулям, – вставил Бакстер.

– Мы к этому вернемся, проведем повторные опросы. Спрашивать будем о мужчинах, с которыми убитые проводили время на работе, о мужчинах, посещавших их классы или хотя бы выражавших такое намерение. Месяц назад, два месяца назад. После похищения он эти заведения больше не посещал. Он с ними покончил и переключился на другой объект. Мы ищем того, кто бывал в этих клубах, а потом перестал их посещать. Для Йорк возьмем последнюю неделю, для Росси – последние три дня.

Макнаб, покопайся в компах Росси. Найди мне новых ее клиентов со стороны. Рорк, с тебя имена, адреса, место работы каждой из твоего списка, кто подходит по типу. Фини, продолжай разрабатывать версию с Городскими войнами. Идентификация трупов, замечания, комментарии, имена официально зарегистрированных медиков или волонтеров. Мне нужны снимки, жуткие истории, военные рассказы, передовицы, любой обрывок, какой сможешь нарыть. Бакстер, ты с Трухартом возьмешь на себя улицу. Дженкинсон, ты с Пауэллом идешь в клубы. Попробуйте найти кого-то, кто может вспомнить. Пибоди, все записывай.

– Есть, лейтенант.

Ева двинулась к дверям, и к ней присоединился Фини.

– Надо поговорить, – бросил он.

– Да, конечно. У тебя что-то есть?

– У тебя в кабинете.

Ева на ходу пожала плечами.

– Я как раз туда и иду. Хочу проверить дела, с первого по последнее, начну обзванивать опрошенных. Нам хватило бы одной подвижки, одной, пусть хоть самой маленькой, трещинки, и мы расколем дело. Нутром чую.

Фини молчал. Они прошли через «загон» в ее кабинет.

– Кофе хочешь? – спросила Ева и нахмурилась, увидев, что он закрывает дверь. – Проблемы?

– Почему ты не пришла с этим ко мне?

– С чем с этим?

– С этой новой версией.

– Ну, я… – Совершенно озадаченная, Ева покачала головой. – Я только что это сделала.

– Черта с два. Только что ты выступила как ведущий следователь, как руководитель группы. Ты провела брифинг и раздала задания. Ты не прокачала это со мной. Это мое дело, ты не забыла? Ты использовала мое дело.

– Это только что выяснилось. Бывший дружок Йорк кое-что сказал и навел меня на мысль. Я начала ее разрабатывать и…

– Ты начала ее разрабатывать, – перебил Фини, – разбирая мое дело. Я его вел. Я был ведущим. Я за все отвечал. Я делал ходы.

У Евы все внутри сжалось от этих слов, и она набрала полную грудь воздуха, чтобы успокоиться.

– Ну да. Точно так же я собираюсь разбирать другие дела, те, что были вне Нью-Йорка. Все они – часть целого, и если есть подвижка…

– Которой я не увидел? – Усталые глаза Фини в эту минуту неистово горели и смотрели на нее в упор. – Ход, которого я не сделал, пока копились все эти трупы?

– О господи, нет, конечно. Фини, никто так не говорит и не думает. Мне просто повезло. Ты же сам меня учил: когда берешь след, нельзя его упускать. Вот я и стараюсь его не упустить.

– Вот именно. – Он медленно опустил голову. – Слава богу, ты хоть не забыла, кто тебя учил. Кто сделал из тебя копа, и на том спасибо.

У Евы пересохло в горле.

– Да, я не забыла. Я была с тобой с самого начала, Фини. С тех самых пор, как ты вытащил меня из формы патрульного. И я работала с тобой над этим делом. Я была там вместе с тобой, и мы не закрыли дело.

– Ты могла бы проявить уважение и хотя бы обговорить это со мной, прежде чем разбирать мою работу по частям. А вместо этого ты вылила мне на голову ушат помоев и спихиваешь на меня какой-то дурацкий поиск по Городским войнам. Я жил и дышал этим делом, днем и ночью.

– Я это знаю. Я…

– Ты не знаешь, сколько раз я вынимал его и изучал за эти девять лет, сколько раз проживал его заново, – яростно перебил ее Фини. – А теперь ты считаешь, что тебе повезло, ты взяла след и можешь копаться в моей работе, даже не посоветовавшись со мной.

– Я этого вовсе не хотела и даже не думала. Расследование для меня важнее всего…

– Как и для меня, разрази меня гром.

– Правда? – Бешенство, кипевшее у нее в груди, выплеснулось наружу. – Вот и отлично. Потому что я веду следствие наилучшим доступным способом: как можно скорее. Чем скорее мы раскроем дело, тем выше шансы Росси, а сейчас ее шансы уцелеть равны большому круглому нулю. Речь идет не о твоей работе, а о ее жизни.

– Не говори мне о ее жизни. – Фини в бешенстве разрубил воздух ладонью и угрожающе наставил палец на Еву. – Не говори мне о Йорк, о Дагби, о Конгресс, Уотерс или Вайц. Думаешь, только ты одна помнишь их имена наизусть? Думаешь, только ты одна несешь на себе это бремя? – В его голосе прозвучала неизбывная горечь. – И не вздумайте читать мне лекции о том, как лучше вести следствие и что для вас важнее, лейтенант.

– Ладно. Вы высказали свою точку зрения и свои чувства по этому поводу, капитан. А теперь говорю как ведущий следователь по делу: осади назад. Тебе надо передохнуть.

– Черта с два.

– Возьми час в комнате отдыха или пойди домой и придави, пока не стряхнешь с себя все это.

– Или что? Снимешь меня со следствия?

– Не доводи меня до этого, – проговорила Ева тихо и грозно. – Не доводи до этого нас обоих.

– Ты довела нас до этого. Подумай-ка лучше об этом. – Фини вышел и хлопнул дверью с такой силой, что стекла задрожали.

Ева со свистом выпустила воздух сквозь зубы. Она схватилась за край стола и без сил рухнула на стул. Ноги у нее были как желе, в желудке бушевала буря.