Я рассказал Нестору свою идею насчет штурмового подразделения или взвода автоматчиков. За «рюмкой чая» мы ее пообсуждали и пришли к выводу, что это надо попробовать. Он же мне посоветовал одного портного – еврея, живущего недалеко от крепости, который может мне помочь с пошивом разгрузочного жилета. Затем пожаловался на личный состав и трудности с его обучением. На незнание прибывшим пополнением русского языка. О том, что бойцы не могут как следует освоить более сложное оружие, чем трехлинейка. Стреляют плохо не только бойцы, но и многие командиры. У нас в полку положение вроде бы еще более или менее нормально, а вот в 125-м полку совсем плохо. Пожаловался Бокерия и на невозможность заняться нормальной боевой подготовкой из-за задействия личного состава на строительных работах в укрепрайоне. О том, что дивизионное командование косо смотрит на отправку семей командиров на восток. В мае несколько человек получили за это «распеканц» на партсобрании, и от них потребовали вернуть семьи обратно. А у многих малолетние дети. Рассказал об отношении поляков к «восточникам» – оно было далеко от самого лучшего. Во всяком случае, ожидали большего дружелюбия. Каждый день через границу идут одиночки и группы нарушителей. Хорошо, если это просто спекулянты-несуны, а то ведь и бандиты пробираются, которые нападают на наши посты, пытаясь захватить оружие, форму и документы. Например, совсем недавно такое произошло на аэродроме недалеко от места расположения батальона. Особо злобствуют бывшие паны и посадники. Личный состав часто поднимают по тревоге для помощи пограничникам, чтобы все это прекратить, но пока закрыть полностью границу не получается. И так далее и тому подобное.

Все это я уже знал, но тем не менее впитывал информацию.

Закончили мы нашу беседу на дружеской ноге задолго до «вечерней поверки». Нестор пошел отсыпаться, а я словно «дурак» все еще оставался трезвым, ни грамма в глазах. Как тут жить, когда даже с горя не напьешься? До отбоя еще успел побывать в полковой школе, предупредить дежурного насчет утренней физзарядки. Аналогичное указание дал и дежурному по остаткам своей роты. Поприсутствовав на вечерней поверке и посмотрев на наличный состав, направился спать. Утро вечера мудренее, а мне с утра предстоит потрудиться…

По дороге к себе в комнату встретил группу красноармейцев во главе с Майоровым и Степановым. Среди бойцов были и их складские помощники. Вид у всех был донельзя замученный. Майоров, извинившись за то, что не смог прийти, сказал, что пришлось срочно разгружать боеприпасы, поступившие из округа на склад. Мы с ним договорились, что встретимся позже.

Поднявшись к себе, по старой привычке, заложенной еще на срочке, принялся готовить форму на утро. Щеткой вычистил пыль из формы. Поменял подворотничок на гимнастерке. Начистил сапоги. Хозяйственный я, однако, мужик. Все у меня есть. Не зря с собой все вожу, ничего не забыл. Это лирика и к делу не относится.

Заниматься спортом можно, конечно, и в спортивной одежде, но считаю, что командир не может требовать с подчиненных, если сам стоит в трениках, а его бойцы одеты по форме. Он должен быть одет, как все, по полной выкладке. Красив, чисто побрит, ну и т. д., кому что нравится по списку. Бегать в повседневной командирской форме накладно – вдруг где порвешь или испачкаешь. Потом ищи себе новую или ремонтируй старую. Вот и пришлось на комплект лежавшего в чемодане солдатского обмундирования подшивать воротничок и крепить в петлицы кубики полевого цвета. Кстати, сегодня на построении обратил внимание, что у многих командиров в петличках не было пехотных эмблем. Интересно почему? Обычно так вообще-то политруки ходили, но угольники явно показывали на командные должности. У Седова в петлицах эмблема была, а у этих нет. Почему? Как тут без бутылки разобраться? Хорошо, хоть не пьянею от выпитого, а то совсем можно спиться на фиг, пока разберешься со всеми премудростями военной формы РККА. Короче, черт-те что и сбоку бантик.

Закончив с формой, уснул спокойным сном ребенка.

Из разговора, состоявшегося между полковником Матвеевым и батальонным комиссаром Аношкиным:

– Я сегодня зашел к саперам. Переговорил с ними о предложении Седова по штурмовым группам. Оказывается, к ним приходила методичка с опытом действий саперных штурмовых групп и там описано многое из рассказанного лейтенантом. Есть там и о стальных нагрудниках. Точнее, о стальном нагруднике СН-38 «Кираса». Выпускает их Лысвенский металлургический завод. Предполагалось, что такой нагрудник будет защищать атакующих в пешем строю бойцов от пуль на начальном этапе атаки и снижать потери при сближении от собственных позиций до рубежа, с которого можно достичь противника решительным броском вперед. Однако боевое применение во время Финской войны показало их малую эффективность, так как нагрудник прикрывает недостаточно большую площадь и не обеспечивает полную защиту жизненно важных органов. Если нагрудник достаточно хорошо держал пистолетную пулю, то винтовочная пуля на дистанции 400–500 м, не пробивая нагрудник, наносила тяжелые повреждения телу бойца ударом по стальной пластине. Винтовочные пули со стальным сердечником и бронебойные пули пробивают нагрудник на дальности до 600 м. Таким образом, как средство бронирования пехоты нагрудник СН-38 (СН-1) оказался неэффективным, а его большая масса (свыше 7 кг) заметно снижает маневренность на поле боя.

– То есть наш умник нас просто обдурил? Ну, я ему задам, как приедем! Он у меня света белого не увидит!

– Не спеши. Не думаю, что Седов нас хотел обмануть. Я сначала сам так решил, но потом показал его чертеж нагрудника. Посмотрев на него, инженеры сказали что СН-38 пятисекционный, а не двухсекционный, как на рисунке. У них там есть один товарищ, который среди оставленных поляками книг нашел брошюру «Каталог панцирей, изобретенных подполковником А. А. Чемерзиным». Так вот, рисунок Седова немного напоминает один из разработанных Чемерзиным панцирей для полиции. Более того, такой панцирь в 1905 году прошел испытание и был принят на вооружение. Кроме того, нагрудник Седова напоминает стрелковый панцирь, с 1915 года выпускавшийся для императорской армии на Сормовском заводе. Мне пообещали посмотреть по складам, что достались от поляков. Может, чего-то найдут среди хлама.

– Похоже, я немного погорячился, обвиняя лейтенанта.

– Есть такое дело. Я вот что думаю, надо нам свои склады тряхнуть. Пусть тоже посмотрят. В нашем здании располагался польский саперный батальон. У них вполне могли оказаться и наши, оставшиеся от царской армии, да и немецкие, что остались от кайзеровской армии после расформирования их штурмовых батальонов в 1918 году. У нас в подвале куча немецких касок валяется, что от поляков остались, может, еще что полезное найдется.

– Верно. Что с лейтенантом будем делать?

– Что и обговаривали. Попробуем на деле. Пусть продолжит заниматься своим нагрудником, в мастерских сталь посмотрит. Как подберет, сделаем пробный экземпляр. Поэкспериментируем, если результат будет хороший, дадим разработке парня ход. Я тут у саперов под честное слово, что верну, взял их опыт по действиям штурмовых групп. Изучим у себя с командирами батальонов, подумаем, как у себя применить.