«новенький», хотел я ответить и не получилось, потому что язык присох к нёбу.

Девочка, что сидела на полусгнившей скамейке, невесть как её выдерживавшей, встала, аккуратно расправив складки подола, поправила волосы, сложила руки замочком на животе, являя собой ну просто идеал гимназистки, не хватало только коричневого форменного платья с чёрным фартуком.

– Саша, манеры, – она недовольно сощурилась, глядя на мальчишку. – Очень рада, господин…

– Гнездовский, – машинально ответил я. – Артемий Гнездовский… то есть можно просто – Тёма.

– Восхищена знакомством, господин Гнездовский, – чопорно сказала девочка. – Я Кораблёва, Алевтина Кораблёва…

– Но можно просто – Алька! – захихикал мальчик Саша, не слезая с креста.

– Саша! – Алевтина метнула на него негодующий взгляд. – Чем обязана радости вашего визита, господин Гнездовский?

Ой. Ой. Ой. Так изъяснялись Танькины подруги, когда приходили к нам на свои девичьи праздники, и представлялись моим родителям.

– Я… собственно… гулял… – выдавил я, чувствуя себя полным идиотом и «весьм невежливо», как сказала бы мама, пялясь в синие Алевтинины глаза.

– И как вам наши места, господин Гнездовский?

– Э-э… давайте просто Тёма… – промямли я.

Ненавижу, ненавижу, ненавижу разговаривать с девчонками! Особенно с красивыми. От них безнадёжно глупеешь. А они словно всё время над тобой насмехаются…

– Очень хорошо. Тёма, – с важным видом кивнула Алевтина. – Можете звать меня Алей. А этот невежда, там, на кресте – мой младший брат Саша. Не обращайте на него внимания, Тёма, он ещё глуповат.

– Хватит обзываться! – возмутился Саша. – Сама ты глуповатая! Я когда ещё тебе сказал, что новенький придёт! А ты не верила!

– Верила, верила, только помолчи, – с хорошо знакомыми мне интонациями «я-старшая-сестра-и-потому-всё-знаю» отозвалась Аля. – Я так понимаю, вы к нам надолго, Тёма?

– Надолго? – растерялся я.

Аля… Саша… Обычные, живые ребята, ветер колышет Але рукава платья, треплет вихры её брату. Они не прозрачные, они не плывут по по воздуху, они отбрасывают тени… Нет, нет, я ошибаюсь, они живые, совершенно живые, такие же, как я!

– Вы… где живёте? – вырвался у меня вопрос вместо ответа.

– Мы-то? Да так… поблизости, – нехотя ответила Аля. – Но вообще-то отвечать вопросом на вопрос невежливо, Тёма. Не говорите только, что мне теперь ещё и вас воспитывать, впридачу к моему собственному братцу!

Я покраснел. Нет, положительно, положительно ненавижу девчонок!

– Я… нет, я ненадолго. И живу я тут, сразу за оврагом, дом госпожи… Гнездовской.

Только тут я сообразил, что назвал тётю моей собственной фамилей, фамилией моего папы, а кем она стала, выйдя замуж, я, как оказалось, никогда и не знал.

– За оврагом? – подняла брови Аля. – С… с той стороны?

– З-за оврагом, – кивнул я, и почему-то мне стало жутковато.

– Гм… – задумалась она, но тут её довольно-таки бесцеремонно отпихнул в сторону спустившийся наконец с креста Сашка.

– Будем знакомы! – он сунул мне пятерню, перепачканную смолой.

Я пожал ему руку – совершенно нормальную, тёплую, жилистую, хоть и худую. Сашка глядел на меня и ухмылялся во весь рот. Веснушки так и разъезжались к ушам.

– Хорошо как что ты пришёл, Тёмка! Идем, я тут шалаш на дереве затеял строить, но одному мне туда толстый сук не затащить, а иначе ничего держаться не будет!..

Аля вздохнула, с прежним старшесестринским выражением.

– Саш. Погоди. Тёма, так всё-таки… вы к нам надолго?

– На лето, – беспомощно ответил я. – Тётя уехали, я тут один… ну и пошёл, через ручей…

Они оба замерли.

– Как через ручей? – побледнев, спросила Аля. – Через ручей? Тот, что в овраге?

– Ну да, – сказал я, не понимая, в чём дело. – В овраге. У меня за спиной. Тут разве ещё другие ручьи есть?

– Есть, но другие, – процедила Аля сквозь зубы и как-то нехорошо сощурилась. – А туда мы не ходим, нечего нам там делать, там народ, говорят, дурной…

– Никакой он там не дурной! – обиделся я. – Я сам там живу! Там мой дом! А ваш где?

Аля неопределённо махнула рукой себе за спину.

Сашка всё это время нетерпеливо прыгал рядом с ней.

– Хватит уж болтать, пошли шалаш строить! Ну, Аль, ну, пожалуйста?

– Сейчас пойдём, – Аля не спускала с меня пристального взгляда. – Тёма, вы точно там живёте? За ручьём? В доме?

– Ага, – кивнул я. – А что ж тут странного? Вы-то сами что, в лесу ночуете? Как индейцы?

– Н-нет, – неуверенно сказала Аля. – Н-не в лесу. В-в доме… в дому… – она поднесла пальцы к вискам. Я видел розовые ногти, шрамики, следы заживших царапин – самые обычные девчоночьи руки и самые обычные пальцы.

Она не помнит, где живёт? Не хочет отвечать? Или думает, что я с другой, враждебной улицы?

Сашку все эти вещи, похоже, совершенно не занимали. Он потянул меня за рукав.

– Тём, пошли, а? А то сук тяжёлый, никак мне его не поднять…

– А хотит ко мне в гости? – вдруг решился я. – Дома всё равно никого нету.

– Н-не, – выдавила Аля, лицо её вдруг словно окаменело. – М-мы туда не ходим.

– Почему?

– Н-не ходим, – она отчего-то стала заикаться. – Просто не ходим, и всё.

– Да не бойтесь! У нас на улице никого, кроме меня, нету. Никто не обидит, а тётя у меня добрая.

Однако Аля лишь покачала головой, и даже Сашка не пришёл мне на помощь (на что я, честно говоря, рассчитывал).

– Лучше вы к нам, Тёма, – бледно улыбнулась Аля.

– А… далеко идти? – вспомнив о вдруг оказавшемся бесконечном ручье, сказал я.

– Недалеко, – сказала Аля, и вдруг обернулась, резко, словно что-то услыхав. Замер и Сашка, веснушки его вдруг побелели.

– Что… что такое?

– Тёма. Уходите. Немедля, – голос Али сделался ну точь в точь, как у моей мамы. – Скорее! Уходите… через ручей.

– З-зачем? – не понял я.

– Уходите! – она топнула ногой. – Сюда идут… идёт… да скорее же вы, бегите, говорю вам!

И она пихнула меня в грудь так, что я вдруг разом оказался по ту сторону кладбищенской ограды, покатившись вниз по склону – прямо к ручью.

Мои путешествия с Кларой Хюммель

(сочинения Леандры Маллик, 5-й курс Академии Долины Магов, работа, поданная для соискания места в магистратуре Академии)

Путешествие первое

Глава первая

Путешествия начинаются

Старшая адептка Леандра Маллик метко швырнула сумку с порога на кровать, целя в цветастую подушку с вышитым котиком.

Попала.

Выругалась.

Хорошо, что ни мама, ни папа не слышат.

– А всё потому, что учиться надо было лучше!

Демоны б побрали эту Аличию. Аличию ди Дарио, с красивыми тёмно-каштановыми волосами, чья комната как раз напротив. И почему