Я шагал по этим наполненным эманацией ненависти стариковским дворам Москвы и физически ощущал брызжущие кислотой взгляды из-под морщинистых опущенных век. Обман, всё обман, ничего не досталось в жизни! Где он, обещанный коммунизм через двадцать лет в виде домино во дворе и внуков у тахты, и даже для ежевечернего стакана водки или красного нужно подрабатывать в офисе у эдакого мироеда…

«Когда-нибудь такие люди уничтожат нас всех, – подумал я. – Весь мир, всё человечество. Как пауки, они мечтают сожрать друг друга». Пока кто-то явно мечтал сожрать меня. И, судя по всему, он сильно преуспел в этом своём желании.

Я брёл по тихим дворам, уходя в сторону от Кронштадтского бульвара. И постепенно успокаиваясь среди невысоких тополей тихих дворов, как будто и не московских вовсе. А может, и на самом деле – не очень московских? Собственно, все эти новые микрорайоны – Бусиново, Медведково и всякие Химки и Митино – суть старые деревушки, поглощённые орбитой большого города, как спутники, притянутые со своей орбиты планетой-гигантом. И в стороне от скоростных магистралей эти деревушки такими и остались – тихими, в меру дремучими, беспощадными к чужакам и пришельцам.

Я купил газету, посидел на свободной лавочке, пока на другой её конец не плюхнулся некто в серой китайской джинсовой паре. Икнув, он оглядел пространство лиловым глазом и, мастерски отворив жёлтыми массивными зубами бутылку продвинутого «Клинского» пива, сделал смачный глоток. Я покосился в его сторону и снова набрал Эдика.

Он мигом взял трубку, видимо, ожидал моего звонка.

– Слушай сюда, Серж, – деловито заговорил он, и у меня отлегло от сердца – так Эдик выражался в тех случаях, когда твёрдо знал, что надо делать.

Как выяснилось, я ошибался.

– Я сейчас пытаюсь срастить концы с концами, вышел на Саца, Жердникова, Сухих. Но не всё пока получается. Давай так – по-прежнему ни с кем не разговариваешь, ходишь-бродишь, может, где посидишь… Не пей ничего, но что я говорю – сам знаешь. Следующая связь – в обед. Сразу после трёх.

Ничего себе, решил я. А бизнес, а Лиска-Алиска, а все? С другой стороны, в офисе маски-шоу, и вообще, обратившись к адвокату, по волосам не плачут. И вообще, дай бог Витьке с этими ухонинскими суперменами найти и успешно продать этот окаянный аэроплан, потому что, судя по некоторым признакам, нам выходить из пике придётся долго.

Конечно, я пытался думать о том, чем вызван сегодняшний наезд, а в том, что это наезд, сомневаться не приходилось. И утренний звонок был частью спланированной операции, просто я оказался чуть шустрее, чем ожидали визитёры. Бизнес наш, по московским масштабам, – явление микроскопическое. Кроме того, в нём с середины девяностых годов подобные решения были… «не в моде» – вот подходящее слово. Всё-таки люди, занимавшиеся оргтехникой, были, в среднем, чуть более интеллигентны, чем, скажем, «строители» или «рыночники». Кроме того, почти любую проблему можно было решить обычной стрелкой, даже без привлечения авторитетов. По крайней мере, я никаких моментов в нашем деле, которые могли бы потребовать от кого-нибудь столь экстраординарных решений, не видел.

На поверхности не видел…

А в «тихом омуте» любого постсоветского предприятия творится такой «сон разума», что порождаемые им чудовища дадут фору любой демонологии Бориса Вальехо. Причём виноват ты можешь оказаться в совершеннейшей пустяковине или не виноват вовсе. Например, Хрюндель вчера выписал персональный набор «по себестоимости» Косте Вязову, бывшему фээсбэшнику, майору, главе охранного агентства «Агамемнон». А не учёл, к примеру, того, что участок наш охраняется совместно с ЧОПом «Амурский тигр», и руководит там другой фээсбэшник, но уже в звании бывшего полковника. Тот узнал про подарочек и на стенку: «Ах, „Агамемнону“ компьютер, а нам – нет! Извольте, хлебните чуток горяченького – кто вам ситуацию рулить будет? Митька Рзоев или полноценный заслуженный чекист России?»

Да нет, не «Тигр» это с «Агамемноном», говорил многознающий внутренний голос. Из-за зависти к мелкой взятке люди на́ дом не приходят, «маски-шоу» не устраивают, и вообще – не обмолвливаются при… Стоп! А откуда Хрюндель узнал, что мне клеят покушение на Виктора? Обмолвились «маски-шоу»? Не бывает таких обмолвок! И звонок контрольный был, чтобы выманить меня из дома… Напугать до смерти и пустить в бега? Тьфу ты, дьявол, гадать на наши силовые структуры, тесно связанные с криминалом, – это похлеще, чем рассматривать череп с точки зрения френолога. Ну, где тут ближайший кинотеатр?

В кино шла дегенератская американская комедия о нью-йоркской бизнес-вуменше, которая для оформления развода вернулась в родной городок, расположенный в каких-то ебенях на юго-востоке, вкусила в нём почвенных ценностей и идиотизма деревенской жизни и осталась там навсегда, воссоединив свой почти распавшийся брак с фермером на тракторе, очень похожем на наш «Беларусь». Картинкой этой влюблённой парочки, въезжающей на колёсном монстре прямо в закат луизианских болот, фильм и заканчивался. Я поглядел на часы и выяснил, что фильм был довольно длинным, два с половиной часа, и, несмотря на это, я просмотрел его затаив дыхание. Чего было в этом больше – технологий Большого Голливуда или моей потребности полностью отвлечься от происходящего?

Выходя из кино, я снова набрал Эдика.

– Брат, я не знаю, – сказал он скороговоркой. – Много сказать не могу, перезвони часов в девять. Одно точно, твоя ситуация очень серьёзная, и я стараюсь над ней работать. Не болтайся нигде подолгу. Тебя ищут. Причём ищут очень серьёзно. И, боюсь, в тот момент, когда тебя закроют, вытащить тебя будет практически очень трудно.

– Да что такое, Эдик? Что происходит? Кому я на хрен нужен?

– Понятия не имею, кому, – так же быстро проговорил Эдуард. – Знай только на всякий случай, что никакого майора Иволгина в Дмитровском РОВДне существует . Но при попытке получить любую справку по твоему поводу у ментов и ФСБ встаёт стена. Вообще, складывается такое впечатление, будто ты собирался украсть самого́ Большого Пу и продать его Басаеву.

Стена. Как любой хороший адвокат, Эдик имел немало знакомых в правоохранительных структурах и ещё больше – знакомых, которые бы ему с удовольствием помогли, если бы ему потребовались дополнительные контакты. Хороший адвокат никогда не говорит «стена». Хороший адвокат употребляет это слово, только когда он абсолютно твёрдо уверен в том, что он говорит. Хороший адвокат говорит его, когда он так растерян, что не может скрыть растерянность перед клиентом… Тьфу…

И все мои силлогизмы добавляли мне ощущения, будто меня куда-то гонят и заставляют что-то делать.

Искать спасения у каких-либо друзей? Но реалии бизнеса по-русски показали, что это – преступно по отношению к друзьям. Кроме того, в бизнесе друзей не бывает. Женщины? Света или Алиса? Уровень примитивности их советов я мог себе даже и не представлять. А надёжность? Нет, никогда у женщины нельзя искать убежища.

А если потребуется переночевать?

Из дома я вышел с тремя сотнями баксов и несколькими тысячами рублей. На какое время жизни в андерграунде Большого города этого хватит?