4 Пасхи[642], а я, грешный, не знаю, когда Пасха или пост, не знаю, когда Рождество Христово и другие праздники, не знаю ни среды, ни пятницы[643]. А книг у меня нет, когда меня пограбили, то и книги у меня взяли. Я же от многих бед пошел в Индию, потому что на Русь мне пойти было не с чем, никакого товару у меня не осталось. Первую Пасху встретил я в Каине[644], другую в Чепакуре в Мазандаранской земле, третью – в Ормузе, а четвертую – в Бидаре[645], в Индии, вместе с мусульманами. И тут я много плакал по вере христианской.

Мусульманин же Мелик много понуждал меня обратиться в веру мусульманскую. Я же ему говорил: «Господин! Ты совершаешь молитву, и я также совершаю; ты 5 молитв читаешь, я 3 молитвы читаю; я чужеземец, а ты здешний». Он же мне сказал: «Истинно ты представляешься не мусульманином, но и христианства ты не знаешь». Я же впал во многие размышления и подумал: «Горе мне, окаянному, что от пути истинного заблудился, а другого пути не знаю, куда пойти. Господи боже, вседержитель, творец неба и земли! Не отврати лица от рабища твоего, находящегося в скорби. Господи! Призри и помилуй меня, создание свое. Не отврати меня, господи, от пути истинного и наставь меня, господи, на путь твой правый, ибо ничего добродетельного в нужде той не сотворил я тебе, господи боже мой, и дни свои прожил все во зле. Господь мой, бог покровитель, бог всевышний, бог милосердный, бог милостивый. Хвала богу! Уже прошли 4 Пасхи в мусульманской земле, а христианства я не оставил; а далее бог знает, что будет. Господи, боже мой, на тебя уповаю, спаси меня, господи, боже мой!»

В Индии мусульманской, в Великом Бидаре, смотрел я на великую ночь: на Пасху Плеяды и Орион вошли в зорю, а Большая Медведица головою стоит на восток[646]. На байрам мусульманский выехал султан на прогулку[647], и с ним 20 везиров великих да 300 слонов, наряженных в доспехи булатные, с башнями, а башни окованы. В башнях же по 6 человек в доспехах, с пушками да с пищалями, а на великом слоне 12 человек. На каждом слоне по 2 знамени больших, к клыкам привязаны большие мечи, по кентарю[648], да к хоботам привязаны тяжелые железные гири; между ушей сидит человек в доспехах, а в руках у него крюк большой железный, которым он правит. Да коней выехало простых тысяча в сбруе золотой, да верблюдов 100 с литаврами[649], да трубников 300, да плясунов 300, да дев[650] из гарема 300. На султане кафтан весь унизан яхонтами, да на шапке[651] большой алмаз, да сайдак[652] золотой с яхонтами, да 3 сабли на нем золотом окованы, да седло золотое. А перед ним бежит индус[653] и играет зонтиком[654], а за ним много пеших. За ним же слон свирепый идет, наряжен весь в камку, отбивает людей, у него цепь большая железная во рту, и он отбивает ею людей и коней, чтобы к султану не подступали близко. А брат султанов сидит на носилках золотых, и над ним балдахин бархатный[655], маковка золотая с яхонтами. И несут его 20 человек. А султан сидит на носилках золотых, а балдахин над ним шелковый[656], с маковкой золотой. И везут его на 4 конях в сбруе золотой. Да около него людей великое множество, а перед ним идут певцы и плясунов много. И все с обнаженными мечами и саблями, со щитами, с копьями да с луками, прямыми и большими. Кони же все в доспехах, и на них сайдаки. Иные же идут все голыми, только плат на бедрах, стыд завешен.

В Бидаре луна стоит 3 дня полная. В Бидаре же сладких овощей нет. В Индостане сильного зноя нет; сильный зной в Ормузе да в Бахрейне[657], где жемчуг родится, да в Джидде[658], да в Египте, да в Арабстане, да в Ларе. В Хорасанской земле знойно, но не так. А в Чагатае очень знойно. В Ширазе же да в Йезде, в Кашане[659] знойно, но ветер бывает, а в Гиляни[660] душно очень и парит сильно, да и в Шамахе[661] пар сильный. В Вавилоне[662] (Багдаде) знойно, а в Алеппо[663] же не так знойно. А в Севастей губе[664] и в Грузинской земле на все большое обилие. И Турецкая земля очень обильна. В Волошской земле обильно и дешево; да Подольская земля[665] обильна всем. Русская земля да будет богом хранима! Боже, сохрани ее! На этом свете нет страны, подобной ей, хотя бояре Русской земли несправедливы. Да станет Русская земля благоустроенной и да будет в ней справедливость. О боже, боже, боже, боже.

Господи боже мой! На тебя уповаю, спаси меня, господи! Пути не знаю. И куда пойду из Индостана: на Ормуз пойти, а из Ормуза на Хорасан – пути нет, ни на Чагатай пути нет, ни на Бахрейн пути нет, ни на Йезд пути нет, ни на Арабстан пути нет. Везде мятежно[666]. Князей везде прогнали. Мирзу Джехан-шаха убил Узун-Хасан-бек[667], султана Абу-Саида отравили[668], Узун-Хасан-бек сел было на Ширазе, но земля эта его не признала. А Ядигар Мухаммед к нему не едет – остерегается. А иного пути нет никуда. А на Мекку пойти – значит обратиться в мусульманскую веру; поэтому христиане и не ходят в Мекку[669], из-за своей веры. Жить же в Индостане – значит проесть все[670], что имеешь, так как у них все дорого: один я человек, и то 2 с половиною алтына на еду идет в день. А вина и сыты я не пивал.

Меликтучар[671] взял 2 индийских города, которые разбойничали в Индийском море. И 7 князей пленил и казну их взял: вьюк яхонтов, да вьюк алмазов и рубинов[672], да 100 вьюков товара дорогого. И всякого товару бесчисленно рать его захватила. Стоял он под городом 2 года, а рати с ним было 200 тысяч, да слонов 100, да 300 верблюдов. Меликтучар пришел со своею ратью к Бидару на курбан-байрам, по-русски на Петров день[673]. Султан послал 10 везиров встречать его за 10 ковов, а в