Быстрым шагом я приблизился к нужному экрану, висящему в воздухе, и увеличил зум. Из технического шлюза на боку Агрипины вылетали какие-то белые хлопья.

— Что это, Пол-сама? — заинтересованно сунула свой носик к экрану Ло.

— Не знаю, — я продолжал увеличивать изображение, пока не стало понятно, что это за объекты вылетели из шлюза.

Ими оказались люди, одетые в однотипные серые робы. Кое-кто из них ещё шевелился, но космический вакуум убивает в течение минуты.

— Это люди, они выбрасывают в космос живых людей.

— Но, зачем? Это наши сексботы?

Я увеличил зум до такой степени, что можно было разглядеть лица людей.

— Нет. Это не они.

— Это экипаж?

— Я видел пиратов, они все разряжены, как попугаи. Каждый пытается выделиться, они даже волосы красят в разный цвет. У этих волосы не покрашены. И одеты они в какие-то серые мышиные робы.

Я задумался.

— Хм-м-м, робы … робы серые, мышиные робы, как у … — догадка озарила моё создание. — Ло-чан, это не экипаж, это пленники или рабы. Легат!

— Да, диктатор.

— Оранжевый уровень готовности. Буди легион! Всем трибунам немедленно собраться в командном пункте. Начать подготовку к операции «Ярость Магды»!

* * *

Частный разговор между Агрипиной и поверхностью планеты. За день до начала операции «Ярость Магды».

— Говорю тебе, Нэнси, надо бежать с этой планеты, у меня от неё мурашки по коже.

— Почему, Сэм? Том говорил, что на поверхности прикольно.

— Ничего тут прикольного нет, это проклятая планета.

— Планета как планета. И даже со своими бонусами, вчера моя очередь дошла до невольника. Так он меня так трахнул, м-м-м-м-м, как вспомню — ноги сами расходятся и влажно становится.

— В том-то и дело, Нэнс. Сколько через твоего невольника баб прошло, и все тоже самое говорят. Ладно, мужики, бывает, но девки, Ненс? Парни рассказывали, они на прошлой неделе всем взводом одну местную трахали. Так она не то что не сдохла, а наоборот — ещё добавки попросила, ты представляешь?

— Может, это у них тут какая-то особенная генетика. Эксперимент по улучшению породы, или специально выносливость улучшали. Может, они тут все мутанты? Бывает такое, что случается успешная мутация. Вот самые выносливые и выжили, но одичали, а остальные сгинули.

— Нэнс, они не одичали. Я видел их глаза, у них интеллекта больше, чем у нас всех вместе взятых. И они не боятся нас совершенно, понимаешь? Не боятся! Какая такая мутация может отбить у человека первейший инстинкт страха?

— Ну, это ты загнул. Может, просто осознали свою ценность и расслабились?

— Нет, Нэнс. Я был там, ты же знаешь, раньше я в банде Аспидов состоял. Когда наших покосили, меня взяли в плен. Я всё видел, я с такими бойцами раньше никогда не сталкивался. Друг друга они понимали с полуслова, никакой паники и эмоций, все знали, что кому делать. А когда наши стали их выдавливать, они нас просто бросили. Другие бы убили заложников, а они нас просто бросили. Предварительно перед этим их женщины нас забинтовали, накормили и напоили. Кто так будет делать?!

— Может, просто племя воинственное какое-то, вот и не боялись. Фанатики.

— Угу, фанатики, — хмыкнул Сэм, — Даже фанатику страшно, когда его распинают и подвешивают. Я всё видел, они кричали, лопотали что-то на своём, но в их глазах не было страха. А ведь к утру они сбежали, убив десять наших охранников голыми руками, и даже оружие у них не забрали. Мне неуютно находиться с такими людьми на одной планете, причём очень сильно обиженными на нас.

— Сколько их сбежало, Сэм? Пара десятков, а вас там целая армия.

— Один из этих ублюдков смог сбить нашу птичку гранатами. ГРАНАТАМИ, Нэнс! И это ещё не всё. У меня есть друг из отряда скорпионов. Они работают своей бандой на упавшей станции. И ты знаешь, что они там нашли?

— Что? — заинтересованно спросила Нэнс потому, что о банде скорпионов мало кто слышал за последнее время.

— Они нашли на станции трупы. Миллиарды ящиков с трупами, сложенных друг на друга, там целая планета похоронена.

— Да ладно.

— Вот тебе и ладно. Их босс приказал им не болтать, чтобы не сеять панику. Но, знаешь, что я думаю?

— Что? — разговор с Сэмом увлекал Нэнси всё больше и больше, так в детстве, будучи молодыми пиратами, они рассказывали друг другу страшилки о «Чёрном пирате».

— Это те люди, которые пришли пограбить эту планету до нас. Они были слишком жадны, как мы, и планета наказала их за жадность и забрала их себе. Теперь они будут лежать здесь в своих гробах вечно. Улетать надо отсюда, Нэнс. Скажи это уже капитану, он тебя послушает.

— Пить тебе меньше надо, Сэм! — отмахнулась от собеседника Нэнси, но от его страшилки у неё по спине пробежал морозец. — Капитан обезумел от жадности, говорит, пока не загрузит товаром Агрипину — не улетит. Вчера в космос выбросили нумеров, две сотни, представляешь?

— Чёртов жадный ублюдок! Эй, Ненси, а ведь мы здесь все умрём, мне чуйка говорит!

— Демона тебе в глотку, Сэм, за такие слова. Иди, проспись, а то я даже через радиосвязь твой перегар чувствую.

— Нет, нет, я трезв, как стёклышко … ну, почти. Сбежавшие с распятья пленники. Невольники, которые ведут себя так, будто не мы их пленили, а они дали себя пленить. Кладбище тел в железных ящиках, наваленных друг на друга — всё это дурные знаки. Здесь мы не найдём богатств, только смерть.

Глава 7

В пункте управления находились все трибуны, а также все центурионы адамантового легиона, велиты и старший декан преторианцев.

— Как всем известно, я уже объявил о начале операции «Ярость Магды».

— Ну, наконец-то, — брякнула Дита.

— Повторять план будем или просто распределим роли?

— Этот план уже от зубов отскакивает, — опять Дита.

— Не смей перебивать Пол-саму, — к Дите подскочила Ло и несильно ударила её в бок.

— Э-э, Пол, прости, — сказала Дита, но у неё на лице заиграла идиотская улыбка.

Но Ло всё никак не успокаивалась и хмуро смотрела на Диту.

— Ты выше меня, опустись.

Дита присела на корточки, так, чтобы находиться чуть ниже Ло. Мне кажется, или у неё лицо покраснело.

— Этого недостаточно. Хрюшка-сан должна встать на четвереньки.

Дита встала, а Ло уселась ей на спину. Диту было не узнать — лицо красное, на губах идиотская улыбка и тяжёлое дыхание. Похоже, от всего этого она тащится. Я посмотрел на Геру с укором, это были как бы его женщины, и