лет не касался голой рукой тела другого человека, но мои навыки мечника позволяли мне уверенно стоять на ногах и двигаться соизмеримо скорости святого отца. Большинство ударов я просто блокировал, от прямых выпадов в голову — уклонялся. Когда же я впервые нанес ответный удар, вложив в нее кроху своей силы, отец Симон, к моему удивлению, даже не шелохнулся.

— Я изгоню тебя! Я не позволю тебе порочить души людей! — прокричал фанатик, окутывая себя по пояс белым пламенем и сжигая одежды.

Бой принял совершенно иной характер. Я бил по отцу Симону, вкладывая в удары все больше и больше магической силы, он же, отбрасываемый назад, будто бы не замечал их, только шел и шел вперед, пытаясь дотянуться до меня, заставляя кружиться по всему храму. Даже если бы я сейчас бросил в лицо этому фанатику сгусток чистой магической силы, он бы просто утерся, словно это не прожигающая плоть тьма, а простая вода.

Но он все же не понимал, насколько силы не равны.

Когда Симон в очередной раз бросился в атаку, полностью уверенный в своей неуязвимости, я выставил перед собой блок, а правую руку отвел назад. А после, принимая удар на выставленный локоть, ударил фанатика открытой ладонью прямо в сердце.

Касание напитанной тьмой печати и святого пламени привели к взрыву, который отбросил нас двоих по разные концы храма. Я, стараясь удержаться на ногах, частично призвал демонов, и огромной когтистой лапой вонзился в каменный пол храма. Отец Симон отлетел к противоположной с такой силой, что камень за его спиной пошел мелкими трещинами. На секунду святоша превратился в тряпичную куклу, прибитую к стене невидимыми гвоздями, его пламя угасло, а сам он через мгновение рухнул на колени, сплевывая кровь.

— Вы так и не выслушали мое предложение, проповедник, — сказал я, нависнув над стоящим на четвереньках отцом Симоном. — Я пришел с миром и принес предложение. Вы бы могли сделать очень многое для Западных земель. Очистить души и тела пяти тысяч пленных, чтобы они освободились от силы Харла. Только вам это под силу сделать так, чтобы никто из них в итоге не погиб.

— Очистить души пленных? — окровавленные губы отца Симона растянулись в жуткой улыбке. — Я не собираюсь помогать выродку, который будет использовать их как мясо. Я не идиот, не пытайся меня провести.

— Дальнейшая судьба этих людей вас не касается, мы в Западных землях, а не в границах Трех Орденов, — возразил я. — Они сами в праве решать, как им жить.

— В любом случае, помощи вы от меня не дождетесь, — ответил Симон. — Они уже сделали свой выбор. Чтобы очиститься, им нужно подняться на костер и принять гнев Бога Света и свою смерть. Вот их путь к спасению.

Он скалился, словно тупое животное. Глупец! Высокомерный, заносчивый глупец! Если бы не стены этого храма, если бы не святое пламя и сила Бога Света, я бы подумал, что передо мной слуга Фангороса. Такой может и ударить в спину. Нет, такой точно ударит в спину.

Разочарованно цыкнув, я замахнулся и от души ударил отца Симона в челюсть. Глаза святого отца закатились, сам он качнулся, после чего рухнул на пол храма, все же потеряв сознание.

Когда он придет в себя и наберется сил, я буду уже на пути в Халсин. Надо будет оставить указания Арлену, чтобы следил за этим безумцем и чуть что — сразу же бил наповал. Запереть такого не получится, только убить. А чтобы Симон не смог натворить дел, к указаниям стоит присовокупить парочку колец из моей шкатулки, специально для святоши, чтобы он не натворил бед своей силой света.

Лорд-командующий лишних вопросов не задавал. Не спрашивал Арлен и что случилось с моей одеждой, и почему ему теперь надо внимательно следить за храмом отца Симона, который до этого сидел тише воды и ниже травы. Единственное, на что обратил внимание магистр Мибензита — что делать с охраной алтарей.

— Усильте, — сразу же сказал я. — Но лучше просто наблюдать за перемещениями Симона. Его паства — просто овцы. Это старики, купеческие вдовы да прочие дураки. Они ни на что не годны, кроме как быть кормом для его бога. А вот сам Симон опасен.

— Насколько?

— Советую стрелять ему из арбалета в глаз до того, как он воспламенится, — серьезно ответил я лорду-командующему.

Арлен понимающе кивнул. Святой отец уже заслужил для себя особую приставку, как у паладина — Симон Неопаляемый. А значит, это довольно грозный противник.

— Когда в город вернется Армель, передайте ему, что Симона надо опять осадить. Он слишком поверил в свои силы.

— Об этом не беспокойтесь, — кивнул Арлен. — Как только этот змей покажется в городе, я сразу же с ним встречусь и доложу вам, Владыка.

Тогда же я передал Арлену пару перстней из моих значительно сократившихся запасов боевых амулетов. Один призывал сразу десяток ночных кошмаров — самые подходящие демоны для борьбы с отцом Симоном. Они смогут избежать смерти в его пламени и способны присосаться к жизненной силе цели даже через пятку, а пока святоша воспламенялся только по пояс. Во втором кольце содержалась просто чистая магическая энергия, но в огромном объеме, а активация амулета вызовет магический удар такой силы, что можно сжечь половину цитадели. И не спасут вода или каменные стены — это пламя сжирало даже песок, превращая его в бурлящее стекло, а после испаряя без следа. Арлен сможет воспользоваться этими амулетами по назначению, в этом я был уверен.

Больше дел в Мибензите у меня не осталось. Утром я опять позавтракал в заведении Игрид — не смог себе отказать в этом удовольствии — после чего, еще до полудня, выехал за пределы городской стены и отправился обратно на север.

Поток людей в сторону севера стал чуть меньше, но дорога все равно была загружена многочисленными телегами с одеждой и провиантом. Я в очередной раз порадовался своей предусмотрительности и заказу зерновых в Пелофе. Может быть, припасы закончатся чуть раньше из-за появившихся лишних ртов, и до нового урожая на том,