– Федор. Из России. Можно просто Федя.

– Ты не Sri Sri Fedya случайно? – спросила она и глаза ее заинтересованно блеснули.

– О, Господи! Ты-то откуда об этом слышала?

– Русские в Дхарамсале на тусовке рассказывали. Ты какой-то компьютерный гений? И почти гуру, действительно духовно очень продвинутый?

– Нет, ничего особенного. Просто я несколько лет живу тут… И работаю в меру сил. Остальное – преувеличение.

– Ты тут первый из тех, кого я встречаю, кто не говорит, что он гений и почти что Бодхисаттва! – весело расхохоталась Кристина. – Это удивительно!

– А ты, судя по всему, давно тут, раз с русскими тусишь…

– В общем, да. Я в Индии в общей сложности десять лет. Сначала ездила туда-сюда. Потом забеременела в Бухаресте от одного немца, собралась замуж, а он пропал. Ты знаешь, как это бывает в Европе. Я подумала, что не смогу сама взять на себя такую ответственность. Мне пришлось делать аборт. Потом долго-долго лечилась. Это было давно – восемь лет назад. Операция была опасная, на позднем сроке, мне сказали, что нерожденных детей было двое. С тех пор у меня начался психоз… Я начала везде видеть этих убитых детей, стала отмаливать грехи, снова приехала в Индию. Боялась, что теперь у меня никогда детей не будет. Искупалась в Ганге в Варанаси. Мне сказали, это помогает.

– И осталась жива??? – присвистнул я. – Так ты гигант!

– Представь себе. Но мало того, еще через пару недель я забеременела! От какого-то сумасшедшего, но офигительно красивого португальца. Он был в постели просто бог! Такое вытворял! Видела я, правда, его первый и последний раз в жизни. Он по индуистским святыням ездил, день тут, день там, мы встретились и расстались. Только через три месяца я поняла, что беременна. Ну, подумала и решила рожать… – Кристина взмахом головы показала на мальчугана, беспечно плескавшегося в холодной воде. – Вот Мишель, мое произведение.

– Он не простудится? – забеспокоился я. – Вода-то горная, ледяная!

– Нет, это ему не грозит! – не глядя на ребенка, быстро сказала Кристина. – Мишель уже и так переболел всем, чем можно и нельзя! Все в руках господа Шивы. Но я же не дорассказала…

Моя собеседница явно была перевозбуждена и рада свободным ушам. Она говорила быстро, сбивчиво и чересчур громко, меня это утомляло. Но чем-то белокурая и, похоже, безбашенная Кристина меня заинтриговала. Я уселся рядом с ней у водопада.

– Да. Извини.

– Я рожала в Румынии. Но когда Мишелю было шесть месяцев, приехала снова сюда. Поняла, что уже не смогу жить в Европе. Поехала впервые в жизни в ашрам Аммы. Сама не знаю зачем.

– Знаю, бывал. Слушай! – Я хлопнул себя по лбу и расхохотался. – Я все гляжу на твоего пацаненка и думаю: где я его видел? Плакаты у Аммы! Угадал?

– Ты видел! – обрадовалась Кристина. – Тогда ты поймешь, о чем я. Амма – великая святая. В ашраме со мной сразу начали происходить чудеса. Меня страшно колбасило, выворачивало просто наизнанку. Мне казалось, что я умираю. Очень тяжело было. Какой-то бред, видения, температура страшная. А потом приехала пара из Италии. Такие пожилые муж и жена, очень пожилые, ей далеко за пятьдесят. А он – и того старше. Известные профессора из университета Падуи, что ли. Не помню точно. Говорят, у них долго детей не было. А потом они тоже купались в Ганге в Варанаси…

– И у них ребенок родился? Просто Сара и Авраам!

– Это не смешно! – обиженно прервала меня Кристина. – Ну, в общем, у них девочка родилась. Ровесница Мишеля. На два дня позже родилась, чем он, того же года. И зовут, не поверишь…

– Неужто Мишель?! – догадался я.

– Да, представь! У жгучих коренных итальянцев – блондинка дочь! Ты себе можешь такое представить?

– Не очень. Гены играют, наверно.

– Да какие гены! Это все высший промысел! Короче, с первого дня мой Мишель подружился с их дочкой. Они были так похожи, потянулись сразу друг к дружке… Все думали, что они брат и сестра! Амма любила их обоих одновременно на коленях держать. Усадит их рядышком после даршана и целует, обнимает… – Моя собеседница шмыгнула носом и полезла в карман за салфетками. – Я же с первого взгляда узнала, что это мои дети, мои нерожденные дети…

Кристина вдруг начала рыдать в голос. Мишель по-прежнему сидел в воде по плечи и пускал пузыри, наклоняя лицо в волну. Я молчал. Моя собеседница, бурно отплакавшись, казалось, впала в прострацию и сидела, равнодушно глядя перед собой.

– Ну, и что было дальше? – подал я наконец голос.

– Да… я отвлеклась, задумалась, пардон. Итальянцы эти скоро уехали. Я пыталась с ними сблизиться, но они меня терпеть не могли. Им претило мое общество и общество Мишеля, мои рассказы про аборт… И все почему? Гнилая западная цивилизация, предрассудки, комплексы. Они сказали, что больше наши дети никогда не увидятся. Они не понимают, что натворили!

В последней реплике Кристина перешла на нервный крик. Ее глаза вспыхнули лихорадочным огнем.

– А ты сама тут чем живешь? Что делаешь? – решил повернуть разговор я.

– А, сейчас лечусь в основном, – махнула рукой Кристина обреченно, – у меня хронический гепатит. Сейчас, кстати, острая фаза. Были всякие амебы, черви, паразиты. Ты знаешь, они тут у всех. Может, и сейчас есть – не знаю. Я чем только не переболела за последние годы. Наверно, по мне можно медицину изучать. Не знаю, сколько еще протяну. Сейчас вот пью очень сильные китайские таблетки. В одном монастыре посоветовали.

– А что будет дальше с Мишелем?

– Понятия не имею. Вырастет как-нибудь. Все дети растут.

– В Румынию назад не собираешься?

– А зачем? Вся Индия – мой дом. Я везде езжу делаю, что хочу. Тут – свобода. Я задыхаюсь в городах.

– Но ребенку надо учиться, общаться… Ты посмотри на него: ему четыре года, а он не говорит еще! Только мычит.

– Это все тоже западные предрассудки – школа, университет, прочая чушь. Жизнь всему сама научит. Ничего с ним не случится, вырастет здесь, будет свободной творческой личностью, такой же, как я… Тут много таких детей.

Ребенок в воде закашлялся. Кристина и бровью не повела. Я встал, вошел в воду и взял Мишеля на руки. Он был синеватого оттенка Кришны и весь дрожал.

– Замерз же!

– Ничего! – махнула рукой Кристина. – Пусть привыкает. Я его так закаляю. А то болеет все время. То кишечник, то кожа, то еще что-нибудь. Я просто замучилась. Он должен быть ребенком природы, а я с ним вожусь все время. Только лечу. Когда сама не болею…

– А живешь-то ты на что?

– По-разному. Вот картинки рисую. Посылаю в Европу в разные журналы. Когда берут – хорошо платят. Экзотика – это сейчас модно, особенно когда она прямо отсюда. Можно несколько месяцев жить с одного рисунка. А так всякие мужчины помогают. У них обычно у самих денег нет, но когда видят Мишеля… И почему его все жалеют, не пойму… Еще у меня есть бойфренд в Таиланде. Когда тут все надоедает, мотаемся туда на пару месяцев. Но там жарковато, климат дурной и дорого все.