Джилл внимательно посмотрел на агента.

– Он спас твою жизнь, – после недолгих раздумий ответил экстрасенс. – Помог тебе спуститься с утеса, после того как тебя укусила та тварь.

Тарнболл нахмурился.

– Тогда выходит, он дважды спас мне жизнь, – задумчиво пробормотал он. – Один Бог знает, почему! Мне кажется, он тот самый тип, который хотел тебя прикончить в ту ночь на твоей квартире.

Джилл онемел. Когда он последний раз видел Баннермена, ему на ум пришла совершенно другая мысль.

– Но ведь у него были все пальцы, – через мгновение, взяв себя в руки, ответил экстрасенс.

Агент кивнул, а потом пожал плечами.

– Это меня и беспокоит, – произнес он.

– Хотя, возможно, ты и прав. – Джилл попробовал помочь Тарнболлу. – От него еще постоянно пахнет чем-то таким… забавным… Это вовсе не смешно… Пусть то, что я сейчас скажу, останется между нами.

– Согласен.

– Я даже не возьмусь на все сто процентов утверждать, что Баннермен – человек.

– Что? – Тарнболл резко выпрямился, захрипел, и повалился бы набок, если бы Джилл не поддержал его. – Голова кружится, словно только слез с карусели! – сказал он, а потом заговорил еще тише: – Вы утверждаете, что Баннермен не человек? Вы уверены в том, что он инопланетянин?

– Да, – не раздумывая, согласился Джилл. – И еще… он лишь отчасти машина.

– Баннермен – машина? – Тарнболл не мог в это поверить. – Но это… безумие.

– Безумно звучит, так? – неожиданно Джилл почувствовал себя очень неуверенно. – В любом случае я прав. Хотя он не принадлежит к тем машинам, с которыми мы встречались раньше, но… – Тут экстрасенс пожал плечами. И раньше, чем агент успел что-то сказать, добавил: – В любом случае Баннермен исчез. Растворился в ночи.

– В ночи? Какой ночи?

Джилл увидел, что их спутники возвращаются, набрав каких-то фруктов. Он заговорил еще тише, почти шепотом:

– Да, он исчез прошлой ночью. Ты в это время находился без сознания.

Тарнболл несколько раз согнул руки и ноги, а потом попросил Джилла:

– Помоги мне подняться. Джилл помог ему встать.

– Было бы легче, если бы мы поменялись местами.

Агент огляделся, покосился на синее небо, по которому полз к зениту огненный шар.

– Не вижу Хагги и девушку, – заметил он. Подошли остальные, и Джилл рассказал агенту обо всем, что случилось. Когда он уже добрался до конца своего повествования, Варре неожиданно согнулся вдвое, и его вырвало. Все произошло совершенно неожиданно. Выплеснув содержимое желудка, француз упал на траву, и тело его затряслось в агонии. Андерсон и Клайборн с ужасом переглянулись, а через несколько секунд присоединились к Варре.

– Я… яд! – пробормотал француз между спазмами рвоты.

А Клайборн прибавил:

– Боги, что за адское место! Чтоб ты был проклят вместе со своими траханными фруктами! – Последнее замечание американца было явно адресовано Варре.

Джилл и Тарнболл ничего не могли сделать. Полчаса они сидели и просто наблюдали за своими товарищами…

Когда конструкция Баннермена была закреплена в гнездах, Сит смог наконец взглянуть на нее со стороны. Он наслаждался кратким периодом физической свободы в обширном центре управления синтезатором. Приятная свобода после тесной конструкции. Однако фактически даже эта рубка была частью искусственно созданного пространства, равно как и все миры, заключенные в Доме Дверей. Однако остальные миры были временными, гиперпространственными точно так же, как сверхсветовой континуум. Синтезатор хранил их в банке памяти и репродуцировал по желанию Сита.

Звездный бродяга за время своего путешествия открыл множество миров, и данные о них хранились в памяти синтезатора. Сит уже собрал и все данные о Земле… однако он отложил их, чтобы позже перекроить по своим планам. Он не хотел, чтобы в будущем ученые, изучая банк памяти его синтезатора, обнаружили, что люди, оказывается, были достойны большего.

Неужели они и в самом деле достойны? В самом деле? Сит задумался. Он пытался найти оправдание для уничтожения людей и тысяч менее значительных обитателей этой планеты.

Достойны? Что такого они совершили?

Они одержимы идеей небес – прекрасного мира. Для фонов эта идея – подходящий довод, особенно, если преподнести ее в соответствующей модификации. Кроме того, эти люди большую часть времени заняты тем, что пытаются уничтожить свой мир. Как поверхность планеты, так и ее недра! Они разрывают планету на части, потрошат ее недра. После они сжигают то, что откопали, отравляя атмосферу дымами и ядовитыми газами. Они загрязняют океаны отходами и ядовитой водой из своих городов, вырубают леса, дающие кислород.

Может, все это было бы и простительно, если бы люди, как и фоны, имели бы другие миры, куда могли переселиться, доведя Землю до полного истощения. Но у людей не было подобной возможности. На твердо– и жидкотопливных летательных аппаратах они, самое большее, могли бы добраться до спутника свой планеты. И это, насколько видел Сит, было бесполезно. Для чего им Луна? Чтобы устроить там временную ракетную базу? Для чего? Чтобы достигнуть остальных планет этой системы, которые не приспособлены для обитания человека? Чтобы добраться до звезд? Без вопросов! Даже несмотря на то что их технология сделала такой скачок за последние сто лет, по меньшей мере тысяча лет у них уйдет на создание самой примитивной модели синтезатора или какого-то другого модуля для межзвездных путешествий. Нет, им до этого еще очень далеко!

Но использование жидкости как топлива! Сжить и тем самым уничтожать жидкость! Это – кощунство! Дать им еще одно тысячелетие, и, быть может, они сумеют понять, что жидкость способна стать машиной.

Варварство? Без сомнения, люди – варвары. Они борются, но не с враждебными, инопланетными расами, с которыми они даже ни разу не столкнулись, а друг с другом! Люди убивали друг друга… Массовые убийства, попытки геноцида. Они воевали друг с другом! И занимаясь этим, они уничтожили большую часть своей планеты. Что это за существа, которые, возведя прекрасный дом, тут же бросались друг на друга с кулаками и разрушали дом изнутри?

Половина планеты имела разногласия с другой половиной. Все они обладали оружием, которое могло сжечь атмосферу планеты и изуродовать всю поверхность. Кроме того, они постоянно наращивали арсенал, совершенствуя то одно оружие, то другое. Точно так же вели себя и меньшие нации: не было уголка на планете, где царил бы мир и покой. Повсюду велись мелкие воины.

И в их руках было ядерное оружие, которым люди злоупотребляли… Здесь они обогнали сами себя! К тому же они не принимали никаких мер безопасности, понятия не имели, как можно использовать или уничтожить ядерные пустыни. В лучшем случае, атомы были могучими, но примитивными источниками энергии. Но, даже зная, насколько они ошибаются, люди продолжали эксперименты и усовершенствования, постепенно уничтожали самих себя и свой мир. Все это превращалось в медленный, болезненный процесс, который почему-то назывался прогрессом.