— Какое такое предсказание?

— А вы не знаете?! Он ездил к оракулу, и тот вроде как предсказал долгую жизнь в достатке и уважении с одной оговоркой: ему может грозить гибель от «клинка, который не клинок». При этом смерть обещана болезненная и недостойная. А все знают, что мечи Стражей, особенно Истинных, не всегда остаются клинками из стали…

Ну что ж, одной загадкой меньше — трусом мой несостоявшийся дуэлянт не выглядел, а на попятный пошел резко и с явным страхом.

Позже выяснилось, что отношения графа с племянником неровные и особой сердечностью не отличаются, но иногда правитель города испытывал приступы родственных чувств… Ладно, задерживаться не буду. Завтра закуплю все необходимое, решу, что делать дальше, и послезавтра утром, оставив для конспирации оплаченную на сутки вперед комнату, двинусь из города.

Почти перед самым уходом из кофейни я сообразил попросить владельца смолоть мне часть зерен и подыскать какую-нибудь плотно закрывающуюся посудину. Да уж, помол весьма грубый, если не сказать больше. Идея — завтра надо будет присмотреть в ремесленных рядах ручную мельничку для специй. Новая, без посторонних запахов, она послужит мне кофемолкой.

Перед входом в свое обиталище я вручил двурвам, все еще ошарашенным стоимостью моей последней покупки, по серебряной монете и сказал:

— У меня для вас ответственное поручение. Не знаю, сможете ли вы справиться, но прошу — постарайтесь завтра до второй утренней стражи мне на глаза не попадаться и не беспокоить.

У двурвов, уже приготовившихся к чему-то эпохальному, на лицах отразилась такая смесь облегчения и обиды, что я усовестился и добавил:

— Просто отоспаться хочу в человеческих условиях. А охрана тут на уровне, к тому же я свою защиту разверну.

В обеденном зале я «свою» официантку не увидел и несколько даже расстроился. Однако она обнаружилась в кабинете управляющего, видимо, с каким-то отчетом.

— Здравствуйте снова. Можно я похищу у вас на время эту сотрудницу?

— Да, разумеется. Вам приготовить купальню прямо сейчас?

— Если можно. И, пожалуйста, пришлите в номер кувшинчик эля и кое-какую закуску, только без лука и чеснока.

На лестнице я пропустил сопровождающую вперед ступеньки на четыре. Да уж, вид перед глазами просто великолепный. Вот интересно — выглядит она, по меркам моего мира и времени, лет на двадцать восемь или чуть моложе. А сколько на самом деле? В нашем Средневековье в таком возрасте частенько уже дочек замуж выдавали и внуков нянчили. И выглядели старухами. А тут? Может, ей только-только восемнадцать стукнуло? Или тут с продолжительностью жизни и здоровьем, благодаря магии и реально работающим жрецам, все гораздо благополучнее? Вот не знаю, не получил еще такой информации от Спутника. Как и о нормах социального поведения, так сказать. Вот если я сейчас попробую эти аппетитные выпуклости погладить, что будет? Не представляю себе совершенно. А жаль…

В номере официантка, переквалифицировавшаяся в горничную, показала, где, что и как. Затем, не поворачиваясь ко мне лицом, спросила:

— Господину помочь в купальне?

— Если вас не затруднит, то — обязательно!

Ответил автоматически, а потом даже хихикнул: несмотря на игривые мысли на лестнице, и не только мысли, но и планы, при ответе думал именно о помощи — разобраться, что тут для чего и как делается. И только потом, вдогонку, пришла мысль, что помощь в купальне можно трактовать в весьма широком диапазоне смыслов. Вот интересно, какой из двух вариантов имела в виду она?

Оказалось, что оба. Вначале, старательно отворачиваясь, помогла сориентироваться на местности, я даже начал чувствовать себя неловко. Как же — пользуясь положением, принуждаю даму находиться в явно некомфортной ситуации, да еще и собирался на какое-то «продолжение» рассчитывать — не гад ли? Но тут она наконец обернулась. Вид слегка зарумянившейся лукавой мордашки и прикушенной, чтобы сдержать смешок, нижней губки развеял все сомнения в ее настроении и планах.

Равным образом не претендуя на лавры И. С. Кона и не планируя делать свои записки литературой категории «строго старше восемнадцати», от подробностей воздержусь. Разве что только вот такой момент.

Перебравшись из купальни в комнату, я предложил отметить наше знакомство и протянул Лане баклажку.

— Что это? — спросила она, заинтересованно принюхиваясь.

— Бальзам. Бальзам Стражей.

Даже в тусклом закатном свете было видно, как расширились ее глаза:

— Но… но ведь это очень редкая и дорогая вещь!

— Во-первых, смотря для кого. Во-вторых, напиток все равно открыт, так что не дай ему пропасть просто так!

Похоже, пара глотков бальзама каждому придали не только сил и бодрости, но и изобретательности. Короче говоря, когда Лана выскользнула за дверь (жаль, кстати — предпочитаю, чтобы под боком было тепло и мягко до утра, да и утро можно разнообразить иногда…), а я упал головой на подушку, до рассвета оставалось не так уж и много времени. Уснул я мгновенно — для того только, чтобы так же быстро очутиться около уже знакомого костра в тумане.

— Ну, наконец-то! — послышался более чем знакомый ехидный голос.

Честно сказать, с трудом подавил в себе желание ответить: «Уйди, глюк страшный!» и ВЫСКОЧИТЬ в Мир — Спутник молчаливо подсказывал, что мы это можем, да я и сам помнил, как мы проделывали такое.

— Не на конец, а на встречу, с кончиной пока подожду, — все же немного похулиганил я мрачным тоном.

— А что такой грустный? Неужели спатеньки хочешь? — вредная морда напротив вся так и лучилась ехидством.

— Угу, — не стал я спорить с очевидным фактом. — Есть у нас, у смертных, такая дурная привычка — спать.

Сказал — и сам сквозь дремоту испугался: а ну как «пошутит» сидящий напротив бог, да и лишит сна? Хорошо, если потребности во сне, а если только возможности? Да и необходимости во сне лишить можно по-разному: нежить вроде как во сне не нуждается.

— У вас, смертных, много дурных привычек. Некоторые из них очень приятные, вот только спать мешают! — продолжал «сушить зубы» мой собеседник.

— Раз уж все равно подглядываешь — разрешаю конспектировать, век живи, как говорится, век учись…

— Но-но-но! Я тоже помню, как пословица заканчивается. Это кого это ты дурнем обзываешь?!

— Никого. Я поговорку имел в виду, — я попытался изобразить взгляд котика из «Шрека», даже пару раз ресничками похлопал.

Арагорн захохотал:

— Ой, насмешил! Невинное выражение бедной сиротки на твоей наглой и довольной морде обожравшегося краденой сметаны котяры… это… это…

— Вдохновенно и талантливо?

Новый приступ смеха, который резко обрывается через пару секунд.