– Извините, сэр, но я не буду отвечать на ваши вопросы без представителя нашего командования.

– Да? – наигранно удивился Рейвен. – Хорошо. Согласен. Я думаю, что командованию Миротворческих сил тоже будет интересно послушать, что делают их подчиненные так далеко за пределами зоны своей ответственности.

Решето напрягся, вспомнив, где находится, но продолжал молчать. Ему вдруг снова стало неуютно и очень захотелось домой. И совершенно расхотелось изображать крутого коммандос.

– Так что, ты не хочешь разговаривать, Эдди? – хмыкнул Рейвен. И вдруг вкрадчиво так поинтересовался: – А вот скажи мне, Эдди, как дорого ты ценишь свою жизнь?

Решето почувствовал, как внутри него все начало покрываться инеем. А Рейвен продолжал:

– Пойми, Эдди, я не зверь. Но ты сам подумай – зачем ты мне такой вот неразговорчивый, а? Я тебе не нравлюсь? Не хочешь с нами оставаться? Пожалуйста – в реку назад бросим, и все дела.

Рейвен помолчал.

– Мне все же кажется, что ты хороший человек. Я слышал, у вас в России хорошим людям трудно живется, бедно… Хочешь жить богато, Эдди? Иди ко мне служить. Я против русских ничего не имею. Тем более что ты профессионал, специалист. Спецназ, да? Профессионалы мне нужны. Нет? Не хочешь? Ну, как хочешь. В реку так в реку… – Рейвен махнул сержанту: – Забирайте его!

Сержант кивнул, что-то гавкнул в сторону. Двое рослых солдат подскочили к Решетилову, рывком подняли его на ноги и потащили в сторону реки. Решето вдруг явственно осознал, что шутки кончились и сейчас его самым банальным образом утопят, как Герасим свою любимую Му-Му. И ради чего? Ради кого? Ради этого правильного придурка Локиса? Или смазливой безмозглой бабенки, помешанной на пчелах? Или дебила комбата, отправившего его, Решетилова, в эту идиотскую командировку? А может, ради этой маленькой обезьянки, которая типа полезнее для Родины, чем сержант Решетилов? Или больного на всю голову старлея Махова? А вот хрен вам! Эдуард Решетилов ни за всех вас, вместе взятых, ни за кого-то в отдельности помирать не собирается! И за родину, сюда пославшую и согласия не спросившую, тоже. Решето задергался в руках конвоиров и заорал не своим голосом:

– Подождите! Подождите! Не надо в реку! Не надо! Я хочу к вам на службу! Я жить хочу, очень хочу! Я все расскажу! Все! Все, что хотите!

Рейвен широко улыбнулся:

– Вот так бы и сразу. А то – представителя командования пригласить… Скажи мне, Эдди, для начала – где твои друзья? Ты ведь не один здесь, я сам видел – из вертолета вас высадилось трое. Где остальные, Эдди?

– Я не знаю. Честное слово, не знаю! Да, нас было трое, это правда. Но когда появились пчелы, мы бросились в реку, спасаясь от них, и больше я никого не видел… – Решето смотрел на черного здоровяка преданным собачьим взглядом.

– Что вы здесь делали, Эдди? – Рейвен пристально посмотрел русскому в глаза. – Только не говори, что пошли погулять и заблудились. До тех мест, где вам можно гулять, отсюда слишком далеко, чтобы это могло быть правдой.

– У нас… задание. Мы должны были выяснить, откуда появились пчелы, чьи укусы смертельны для белых и безопасны для черных.

– Да? А откуда в России узнали, что есть такие пчелы? Неужели эти твари туда долетели? Это правда, Эдди? – Рейвен искренне удивился. Все-таки так далеко его планы не простирались – для тихой и сытой старости ему вполне хватило бы и Либерии. И он хорошо знал, что чрезмерная жадность до добра не доводит. Русский, все еще дрожащий от страха и озноба – его одежда была насквозь мокрой, а ночь выдалась не слишком жаркой, – принялся объяснять:

– Все началось с того, что русские летчики, которые купили в аэропорту Монровии корзины с фруктами, где были эти пчелы-убийцы, не только погибли от их укусов сами, но и занесли этих пчел в Россию. Там тоже были жертвы. Выяснить, откуда привезли пчел, было несложно. Поэтому нас и отправили в Либерию. А чтобы никто не догадался – под видом миротворцев.

– Ага… – Вот, значит, каким летчикам этот сукин сын продал в аэропорту те шесть корзин фруктов с пчелами, сообразил Рейвен. Ладно, это дело прошлое. Вернемся к делам нынешним, решил он и спросил: – То есть… проще говоря, объединенное командование миротворцев понятия не имеет, чем вы здесь на самом деле занимаетесь… А скажи мне, мой друг, сколько всего вас сюда прислали?

– Нас пятеро, – с готовностью ответил Решето, – четверо из спецназа, включая меня, и женщина – гражданский научный специалист по пчелам. И еще пацан из местных, он у нас вроде проводника был.

– О’кей… – протянул Рейвен. Картинка начинала не просто проясняться, но и обрастать очень интересными деталями. – А как вы нашли это место? Только не ври мне, Эдди. В то, что ваш вертолет мог случайно выйти на лаборатории корпорации «Хэнджер Фудс», я бы еще поверил. Или в то, что вас кто-то на них навел. Но сюда-то вы случайно попасть не могли. Я утром и сам не знал, что ночью здесь окажусь…

– Нет, – замотал головой Решетилов, – это не случайность. В Монровии мы отловили несколько ваших пчел, оставшихся тогда в районе аэропорта. На них закрепили какие-то микродатчики, которые отслеживались специальной аппаратурой. Технических подробностей я не знаю. Потом мы пчел выпустили и полетели следом на вертолете. Эти пчелы нас сюда и привели.

– Понятно, – Рейвен помолчал, что-то прикидывая, потом спросил: – Ты знаешь, сколько таких пчел с датчиками было запущено?

Русский наморщил лоб, старательно вспоминая, пошевелил губами, потом выдал число: шесть. Да, точно, шесть. Рейвен мысленно повторил его, потом как бы невзначай поинтересовался:

– И длинная у вас командировка?

– Пока пчелы не будут уничтожены, никого не отзовут, – честно признался Решето.

На лице Рейвена появилось задумчивое выражение. Перспектива иметь на хвосте русских, тем более спецназ, его совсем не привлекала. Пусть даже их так мало. Врага нельзя недооценивать. Вряд ли они все такие, как этот… Остальные ведь не попались. Пчелы тоже всего лишь насекомые – зато какой эффект! Он вдруг улыбнулся – в его черную голову пришла очередная светлая мысль. Решето заулыбался тоже. «Слава богу, – думал он, – что у этой гориллы вопросы кончились – больше ведь я ничего не знаю». Но Рейвен вдруг перестал улыбаться, повернулся и пошел обратно к кунгу.

– Эй, босс, а руки развязать? Забыли? – обиженным голосом напомнил о себе Решето. Рейвен остановился:

– Я не забыл, Эдди. Просто… ты мне больше не нужен. А насчет того, чтобы работать на меня… я пошутил. Надо же было тебя немножко развеселить. Извини, если шутка не удалась. Вот только дальше нам с тобой не по дороге. Так что лучше тебе вернуться в реку, – и он кивнул стоявшему рядом сержанту. Тот что-то негромко скомандовал. Двое солдат снова подхватили связиста и потащили к реке. Он заорал, но теперь на его крики никто не обращал внимания. Вдруг у самой воды охранники остановились, и один из них развязал связисту руки. Решето в недоумении заткнулся – неужели ошибся? – и тут второй охранник со всего маху ударил его прикладом в спину. Не удержавшись на ногах, связист полетел в воду. Вынырнул, захлебываясь, закричал: «Что вы делаете, уроды?!», снова бросился на берег, припадая на раненую ногу. Но либерийские солдаты встретили его прикладами и принялись отпихивать обратно в реку. Уклоняясь от ударов, связист сделал шаг назад. Неудачно, но на ногах удержался. Шагнул опять вперед, к берегу, наклоняясь всем телом. И тут приклад винтовки сильно ударил его в плечо. Опрокинувшись на спину, Решето скрылся под водой, пару раз его голова еще показалась на поверхности, потом пошли пузыри, и все – только ровная водяная гладь мерцала в лунном свете. Солдаты постояли еще немного для верности и двинулись обратно к трейлеру.