– В общем, посмотрел я, – подытожил дхар. – Были там ярты, Француз. След в воздухе… Биополе, в карету его!.. Про Волкова не скажу, у него след какой-то другой, а вот его бандюги – точно были…

– Что и требовалось доказать, – вздохнул Лунин. – Жалко парня! За него мы Волкову лишнюю пулю всадим, гаду…

Фрол кивнул, хотя и подозревал, что такая возможность может и не представиться.

– Ну, а я, воин Фроат, тоже путешествовал. Догадайся, где?

Дхар вопросительно взглянул на Лунина, тот внезапно закатил глаза и щелкнул зубами:

– Похож на вурдалака?

– Не очень, – спокойно ответил Фрол, – у тех фэйсы умнее, елы.

– Ну вот, обидели… – расстроился Келюс. – А был я, воин Фроат, на Головинском. Мысленно, бином, не дергайся. У меня однокурсник есть, Серега Лученков. Так вот, его отец – известный краевед. Как раз занимается столичными кладбищами. Ну, конечно, в основном Новодевичье, Ваганьково, Донское, но и прочие держит под контролем. Там у него картотека – прямо как в морге, бином, покойник к покойнику. Хочет издать «Некрополь Столицы». Я сегодня к ним в гости заглянул. Вот…

Келюс повел дхара в кабинет, где на столе лежала принесенная им пачка бумаг.

– Гляди, жертва суеверий. Вот план… Ксерокопия, но разобрать можно… Фотки…

Дхар разглядывал документы без всякого удовольствия. Даже фотографии вызывали у него смутное ощущение опасности.

– Кладбище относительно новое, – рассказывал Лунин. – Первые могилы появились там в начале тридцатых, когда Столицу стали расширять, и старые кладбища закрыли. Головинское считалось престижным, но не для высших бонз. Чуть ли не половину места зарезервировали вояки: там полно генералов, даже есть пара маршалов. Кстати, там похоронен Федоров – конструктор первого автомата. Ну, это древняя история…

Он пододвинул ближе план и ткнул карандашом в изображенный прямо возле ворот большой четырехугольник:

– Вот! Склепов там нет, ни один порядочный упырь не спрячется. Но здесь, у входа, стоит какое-то странное сооружение. В тридцатых оно задумывалось как ритуальный зал, но там был то ли склад, то ли еще что-то… Так вот, там есть подвал. Очень глубокий, смекаешь?

– Смекаю, – Фрол стал очень внимательным.

– И не просто «угу», воин Фроат! В конце тридцатых там накрыли крупную банду. Ее малина была именно в этом здании. Традиции, а? Сейчас там вроде пусто, используется только пара комнат под сторожку, да еще песок хранят. А что в подвале – неизвестно. Якобы засыпан… А еще одну комнатку сдали под кооператив «Мемориал» – тот самый.

– Ага! – дхар даже привстал. – Сходится, елы! А ты говорил – гипноз…

– А сейчас и про гипноз будет… Дело в том, воин Фроат, что этот мужик, который по кладбищам спец, мне еще одну байку рассказал. Тогда, в тридцатых, когда эту банду накрывали, большой шум был. Убили какую-то актрису, говорят, сам Сталин приказал разобраться… В общем, шумели, а потом – стоп. Прикрыли… И знаешь почему? Упыри, да?

Келюс помолчал, предвкушая эффект и закончил:

– На Головинском, якобы, была база спецгруппы Осназа. Вот они эту актрису и убили: слишком много знала. А когда сыскари на убийц вышли – сверху приказ. Вот так, бином! Вот тебе и все концы: группа «Бета», Фраучи, кооператив «Мемориал»! Волков использует старую базу НКВД! И вся мистика, бином…

Дхар задумался. То, что узнал Лунин, действительно объясняло почти все. Почти – потому что оставалась Кора, «черные» оборотни и то, что случилось с самим Фролом. Но дхар понимал: убедить Келюса будет трудно.

– Сам видишь, Француз, – заговорил он наконец. – Соваться туда нельзя. Были бы просто бандиты, елы, а тут эта «Бета»!

– Да ведь они уже не «Бета»! – возразил Келюс. – Они же дезертиры, Волкова ищут! Если мы их накроем, нам еще спасибо, бином, скажут.

– Вот тебе Китаец лично и скажет, елы, – подытожил дхар. – Присмотримся сначала. Тут еще этот, как его…

– Мик, – подсказал Лунин.

– Ага. Свалился, елы… Что еще за птица?

Фролу не спалось. Разговор с Луниным заставил вспомнить все, что пришлось увидеть самому: страшное позеленевшее лицо Коры, когтистые лапы перед глазами и то, что тянулось к нему со всех сторон. Пистолеты, гранаты и даже АК-74 – любимое оружие со времен службы в Забайкальском военном округе, – казались совершеннейшими игрушками перед тем, что задело дхара только краешком. Проще всего было уехать – немедленно, не оглядываясь, но Фрол знал, что останется в этом огромном неуютном городе, где порой было опаснее, чем в зимней тайге…

…Так и не задремав по-настоящему, дхар, умывшись, вновь занял кухню и поставил чайник на плиту. За окном уже белело раннее утро.

Чайник начинал посвистывать, когда в дверях зашуршало, и на пороге возникла некая совершенно незнакомая Фролу личность в плавках и босиком. Личность с трудом держалась на ногах; голова с растрепанными патлами, в которых едва угадывались признаки былой лаковой укладки, обреченно качалась из стороны в сторону.

– В-водички… – безнадежно простонала личность, вцепившись в притолоку, чтобы не рухнуть на пол.

Фрол, оценивающе оглядев незнакомца, встал, оттранспортировал его к ближайшему стулу, после чего вручил кружку с водой. Посудину дхар взял пластмассовую, опасаясь, что в противном случае Келюсу придется вскоре пополнять свой сервиз.

– Спасибо, – уже более отчетливо произнес незнакомец, уронив пустую кружку на пол. Фрол похвалил себя за предусмотрительность и стал ждать, что будет дальше.

– С-сигаретку… – видимо, личность в плавках уже вполне освоилась.

– Не курю! – мрачно проинформировал дхар, решив, что на месте гостя вел бы себя поскромнее.

– Слышь, мужик, – заныл бедолага, – ну, хоть затянуться! Такой облом…

Дхар отыскал на столе мятую папиросину и вручил страдальцу. Тот долго прикуривал, затем, несколько раз удовлетворенно затянувшись, откинулся на спинку стула.

– Атас! – рассудил человек в плавках, постепенно приходя в себя. – Слышь, мужик, а где я?

– Тамбовский волк тебе мужик! – внезапно вызверился Фрол. – Фрол я… Фрол Афанасич… Понял или, бином, повторить?

– Извините, ради Бога, Фрол Афанасьевич, – улыбнулся парень. – Тормоз это… крутой. Ну, прикол… Я… Плотников… Мик…

Улыбка парня оказалась неожиданно приятной, и дхар несколько подобрел, однако счел необходимым продолжить в том же духе:

– Мик – так собак кличут, – заявил он, вспомнив рассказ барона о пуделе, хотя ни одной собаки с такой кличкой встречать не приходилось. – Михаил, что ли?

– Михаил… О-о-ой… Чем это я вчера? Вот облом…

– Ничего, – смилостивился дхар. – Сейчас чайку, елы, сообразим. Оклемаешься. А находишься ты, Михаил, в Столице нашей Родины, аккурат в центре. Дом на Набережной знаешь?