Наконец Марат пришел к выводу, что Сима грустит без него, это и подтолкнуло ее написать письмо. Долго беседовали с шефом, говорили о стройке, о предстоящих планах, и когда шеф поднялся с места, чтобы попрощаться, Марат спросил:

— Ребятам передайте привет, скажите, скоро приеду.

— Между прочим, рабочие стройки тоже просили передать тебе привет, чуть не забыл.

— Спасибо, — тихо произнес Марат, подумав о том, что старик сейчас заговорит о Симе. От волнения мышцы на его лице напряглись. И неожиданно, даже для самого себя, он спросил: — Как она там?

— Хорошо, — сразу догадавшись, о ком речь, ответил шеф, закуривая сигарету.

— Не грустит без меня?

— Наверное, грустит, — неопределенно ответил шеф, глядя на Марата. А потом добавил: — На стройке много работы, вряд ли она найдет время грустить о тебе.

— Неужто? — не понимая смысла сказанного начальником, глухо отозвался Марат.

— Эта твоя девушка, конечно, красивая, — сказал шеф, опустив глаза, — но мне кажется, что ошибается тот мужчина, который связывает свою судьбу с женщиной только потому, что она красива. Красота необходима на свадьбе, а любовь — на протяжении всей жизни.

— А что случилось? — спросил Марат, постепенно мрачнея. — Я, слава Богу, не ребенок, со мной можете говорить без намеков.

— Ты прости, что не могу скрыть правду, — заговорил шеф. — Правда для меня похожа на солнце, ее руками не прикроешь. Об этой твоей девушке нехорошо отзываются. Честно говоря, я и сам видел ее несколько раз с этим… как его зовут?.. Да, кажется, Андреем зовут, вот с этим Андреем…

— С Андреем? — удивился Марат.

— Знаю, он твой друг, — быстро кивнул шеф, — но должен сказать, что лживый друг в тысячу раз ужаснее заклятого врага. Так что лучше с самого начала некоторых близких друзей зачислить в число врагов, чем считать родными. К несчастью, это мы понимаем очень поздно. Словом, извини, что я не смог скрыть от тебя то, о чем думал всю дорогу.

Марат молчал.

— Понимаешь, сынок, ей нужен другой, — продолжил шеф, — не такой, какой есть ты. Таким, как она, нужны пусть даже ложные, но признания в любви и клятвы, а у тебя, ясно, нет времени на все эти сентиментальности. Оставь ее, это я тебе советую как отец, как старший друг.

После ухода шефа Марат снова достал из книги письмо Симы, прочитал. От противоречивых, неопределенных мыслей тревожно билось сердце. Был момент, когда он захотел вот так, прямо с гипсом, отправиться в путь, потом поменял решение, посчитав это ребячеством.

В начале марта врач снял гипс, сделал рентген руки, сказал, что все в норме. Марат выписался из больницы и не мешкая отправился в путь. Он поездом доехал до областного центра, даже не позвонил в управление, чтобы прислали машину, на автобусе доехал до райцентра, оттуда на попутном грузовике добрался до рабочего поселка.

Уже стемнело, когда Марат вышел из машины и направился к своему домику на холме.

Он открыл дверь, вошел и замер: кровать Андрея была пуста, не висела, как обычно, гитара на стене. Открыл платяной шкаф: чемодана и вещей его также не было. «Перебрался в другое место, — с горечью подумал Марат и глубоко вздохнул. — Значит, шеф был прав». Он переоделся и, выйдя из вагончика, направился в другой конец рабочего поселка, где жила Сима. Он хотел увидеть ее как можно быстрее, поговорить с ней, хотел на час раньше рассеять охватившие его недобрые и смутные подозрения.

Во дворе вагончика, где жила Сима, несколько парней жарили мясо на длинноногом мангале. Дым клубился над их головами, а дурманящий запах шашлыка разносился вокруг.

Один из парней, заметивший Марата, крикнул прямо в окно вагончика:

— Товарищи, посмотрите, кто пришел на день рождения Симы.

«Неужели сегодня ее день рождения?» — мелькнула мысль у Марата. В дверях показалась Сима. Увидев Марата, она побледнела. Все высыпали из вагончика, видно было, что изрядно выпили, в приподнятом настроении приветствовали Марата. И начальник стройки был здесь. Андрей тоже мимоходом пожал руку Марату, подходя к мангалу, вроде для того, чтобы посмотреть, как жарится шашлык.

— Недавно вернулся с плотины, был очень уставшим, но молодые пришли, заставили, — уже внутри объяснил начальник, как будто оправдываясь.

Когда все уже разместились за столом, шеф тяжело поднялся с места:

— За праздничным столом, мне кажется, неудобно говорить о серьезных вещах, тем более когда вокруг тебя молодежь, для которой, безусловно, в тысячу раз лучше радоваться, танцевать, чем слушать речи. Но я думаю, будете ко мне снисходительны, я сегодня много говорил, потом у нас характер такой, что пока вокруг одного тоста полчаса не говорим, кусок в горло не лезет…

Все заулыбались, кто-то даже захлопал. Когда наступила тишина, шеф продолжил:

— Вот смотрю на вас, и сердце мое полнится радостью. Я старый человек, мне уже за семь десятков. Вся жизнь моего поколения прошла через испытания. Это революция, гражданские войны, первые пятилетки, коллективизация, были годы строительства и борьбы… А потом началась война, и снова тяжелые, трудные годы, после войны нужно было залечивать раны страны, поднимать ее. Я уже сказал, что стар, как все люди моего поколения, но мы славно прошли наш жизненный путь, достойно выполнили наш долг перед историей и перед нашими потомками. Возьмем хотя бы строительство нашего вот гидрокомплекса. Что было здесь в прошлом?

Шеф на мгновение замолчал, задумчиво глядя на стол.

«Вспомнил Аспре», — подумал Марат.

— И сколько усилий потребовалось, и еще потребуется, чтобы все это превратить в цветущий край, утопающий в огнях, — продолжил шеф. — Между прочим, может, не знаете: еще дашнаки планировали построить водохранилище на Тартаре. Река должна была быть на высоте ста двадцати метров, пройти через туннель, по трубам, горные селения отсюда должны были получать воду. — Глубоко вздохнув, он сказал: — Но жизнь поменялась, пошла по другому руслу. Одним словом, самое красивое, самое дорогое для человека — это и есть его жизнь, однако эта жизнь без честной, неустанной работы является ничем. — Он снова глубоко вздохнул и после короткой паузы произнес: — Ваше здоровье, потому что все вы люди честного и неустанного труда…Только что сказал, и теперь повторяю, и миллион раз могу повторить: да, глядя на вас, мое сердце наполняется радостью, потому что вы достойные дети своих отцов и достойны принять эстафету у старших и нести ее вперед, вы верны тому делу, которому себя посвятили ваши отцы. Желаю вам счастья и крепкого здоровья, пусть жизнь будет для вас не только праздником, но и экзаменом на волю и мужество. И твое здоровье, Марат,