на лето в горную американскую цивилизованную, канализованную и комфортабельную деревню — в дом с террасой над озером. Попросила слезно.

Внука привез представитель «Аэрофлота» и за ручку вывел семилетнего Никиту прямо мне в руки!

Потом попросила помочь приехать дочери с мужем (тогда супругов вместе не выпускали из опасения, что останутся, если вдвоем; а если выезжают поодиночке — это гарантия возвращения). Дикость нерушимая!

Опять получилось! Не знаю как. Они приехали вместе.

Дальше — больше! Я замахнулась на крупное! Я стала просить грин-карту! И себе, и дочери с зятем. Ходила регулярно и умоляла.

Потом постыдилась вываливать на Марию непосильное, громко отказалась от себя и уже просила только за них.

Не поверите: дочь выиграла грин-карту в лотерею и, что еще важнее, за что я тоже молилась, — прошла интервью в посольстве, на чем некоторые выигравшие люди потерпели неудачу и не получили ничего. Пару лет спустя я умоляла втиснуть в узкие двери московского престижного вуза моего внука, наверное, талантливого, но оболтуса. Он поступил, правда, кроме Марии его втискивала его мама. И с отвращением к себе я просила Богоматерь иногда помочь ему сдать экзамены, чтобы не вылетел из института за неуспехи!

Не чудеса ли это? Для меня — да!

Я много раз обращалась к деве Марии с уважением и благоговением за помощью, будучи абсолютной атеисткой. Я оправдывала себя в молитвах, говорила, что привела к ней многих людей (что было чистой правдой! Я с удовольствием делюсь с людьми, которых люблю или уважаю). Результатов чужих не знаю. Все мои просьбы были выполнены. Кроме одной. Я просила за молодого зятя, пораженного онкологией, но спасти его не получилось. Как врач, я понимала, что рак поджелудочной железы победить невозможно. И существует мнение, что активное курение и алкоголь дают этому заболеванию зеленую дорогу и человек сам идет к болезни.

Для меня это непостижимо, но всех, кто будет в Нью-Йорке, я приглашаю посетить собор святого Патрика и поставить свечки в Lady Chapel. И может, о чем-то попросить. Искренне и покаявшись…

В Манхэттене, в даунтауне, есть еще один интересный собор — Trinity Church (церковь святой Троицы). Стоит она прямо на Бродвее, ровно напротив Wall Street (Уолл-стрит), улочки, спускающейся к реке Гудзон, с высокими зданиями по сторонам, где трудятся «акулы Уолл-стрита» в корпорациях, банках, холдингах, на биржах и где крутится вся мировая экономика. Даже удивительно, что такая узенькая и короткая улица управляет миром.

Тут же рядом на Бродвее, в ста метрах от церкви святой Троицы и Уолл-стрит, установлена огромная металлическая фигура быка в угрожающей позе, с наклоненной головой с рогами, олицетворяющая сильный финансовый бизнес.

Существует поверье, что, если подержаться за очень крупные тестикулы быка, тебя ждет финансовый успех. И бык всегда облеплен народом, стоит очередь сфотографироваться (очень терпеливая), на быке сидят верхом, свисают на рогах, обнимают копыта, стоят перед ним на коленях и, главное, держатся за яйца быка. Абсолютно каждый, жаждущий успеха в бизнесе, даже если его нет, и оттого огромные яйца выглядят золотыми, натертыми до блеска, до сияния жадными человеческими руками. Это зрелище!

Манхэттен — необыкновенный, интересный остров в центре Нью-Йорка с удивительной историей. Он омывается реками Hudson and East River (Гудзоном и Ист-Ривер). Он спроектирован очень четко: авеню (их двенадцать) идут параллельно этим рекам, а стрит (улицы) — поперек острова. То есть основная часть Манхэттена как бы выстроена в клеточку. И только Бродвей идет наискосок, пересекая авеню и улицы, длиной почти 50 километров. (32,93 мили). Поэтому в Нью-Йорке трудно заблудиться: лишь назови перекресток авеню и стрит.

Считается, что индейцы продали его в 1626 году за 20 долларов колонизаторам из Европы. Сейчас его цена около S39 миллиардов. Он застроен небоскребами, но местами, например в Центральном парке, сохранены его природный рельеф и ландшафт, что удивительно приятно.

Да, каменные джунгли, созданные мозгом и руками человека, но с сохранением усилий Творца! Это удивительно и неповторимо.

Лет десять назад меня впечатлила выставка в музее Нью-Йорка. Называлась она «Нью-Йорк вчера, сегодня, завтра».

Это были многочисленные фотографии старого города с арбами, лошадями, деревянными бараками на месте знаменитых сейчас площадей и парков. Где-то, по легенде, были зарыты мешки золота, и их искали десятилетиями.

На старых фото — люди, одетые по-старинному. Подозреваю, что это были даже первые фото американского человечества.

Сегодняшний Манхеттен — красавец: высокий, элегантный, современно-модерновый, почти везде чистый, с нарядными, уверенными в себе людьми, с бестолковыми и бывалыми туристами, жуликоватыми продавцами многочисленных лавочек и киосков. Или просто разложившими свой поддельный фирменный товар на асфальте.

«Белые воротнички» — служащие банков, корпораций и учреждений — снуют по даунтауну и мидтауну, где небоскребы, утром и в ланч-тайм; а в конце рабочего дня все ринутся на паромы через Гудзон в Нью-Джерси и Стейтен-Айленд: в метро, в кафешки и бары.

Всё кипит в этом городе, парит и парит.

И только к вечеру, когда зажгутся миллионы огней (Манхэттен сверху выглядит как сгусток света, как протуберанец, как хвостатая комета. Хвосты — это пути въезда и выезда с острова в близлежащие районы Нью-Йорка), шевелящийся человейник начнет остывать, двигаться медленно и редеть, пока город не уснет до завтрашнего бешеного дневного ритма. Но и тогда город не перестает полностью функционировать. Вечный город! Чрево Дьявола или Божий подарок? Но, безусловно, созданный умом и трудом человека!

Пусть он будет всегда! Радовать и разочаровывать, помогать и обижать, восхищать или ужасаться. Но никогда он не вызовет равнодушия.

Теперь расскажу далее о концепции выставки «Нью-Йорк. Вчера, сегодня, завтра». О прогнозах архитекторов, футурологов, предсказателей… Уж не знаю, чьи это были идеи. На картинках были привычные и уже новые небоскребы. Но они были подвешены к некой ажурной крыше, пропускающей солнечные лучи и, наверное, воздух. Здания были сильно укорочены, а у их подножья плескалась вода. Вернее, вместо асфальта были четко ограниченные рисовые поля, узкие проходы с редкими человеческими фигурками. Ни машин, ни техники. Чистый сюр.

Существует прогноз, что Манхэттен будет затоплен огромной волной океана, и