Последняя ремарка была встречена ледяным молчанием – спор относительно того, допустимо ли заменять кокосы цветной капустой, не утих до сих пор (по крайней мере, в сердцах устроительниц). Комитет разделился надвое: одни считали предложение Стеллы забавной импровизацией, другие – непростительным разбазариванием продуктов, ведь в процессе игры кочаны будут расквашены деревянными шарами.

– Полагаю, у миссис Торн все готово для чаепития? – с ледяным безразличием вопросила Марджори Уолш. – Разумеется, это больше не моя забота. Скажу только, что лишь мне одной известно, сколько всегда бывает хлопот с чаепитием. По крайней мере, сколько их бывало раньше. Помню, как я сконы до рассвета пекла…

Реплика застала Стеллу врасплох – за подавляемым зевком. Она не нашлась что ответить. По сравнению с отказом от сконов Марджори Уолш спор насчет цветной капусты представлялся пустяком; Стелла до сих пор не поняла, победой или наказанием считать ей свое назначение старшей по чаепитию. На первом собрании она наивно предложила заменить сконы имбирным пирогом – исключительно из-за дефицитности и дороговизны маргарина. Марджори усмотрела в этом посягательство на святое, демонстративно покинула собрание и с видом оскорбленной добродетели уступила Стелле свое место на раздаче чая. Ада утверждала, что Марджори только и ждет, чтобы ей пали в ножки и слезно попросили вернуться.

– Не дождется, – констатировала Ада. – Мы и без нее прекрасно справимся.

Эх, Стелле бы эту уверенность!.. Узкие окна под самым куполом сочили солнечный свет, разделенный решетками на квадратики. Стелла сидела за столом, физически ощущая испытующие взгляды устроителей – за исключением преподобного Стоукса, который мирно дремал. Кашлянув, Стелла с достоинством кивнула. Незачем сейчас признаваться, что кокетство с мистером Каслом не помогло, что у Стеллы до сих пор плачевно мало золотого сиропа. Из того, что ей удалось добыть, получится от силы половина требуемых порций. Слишком мало, чтобы напитать страждущих. Описывая ситуацию Дэну, Стелла хихикала; теперь ей было не до смеха.

– Все под контролем, – сказала она уверенным тоном человека, имитирующего крайнюю степень внимания. – Я собираюсь приготовить также кокосовую глазурь для имбирного пирога, – добавила Стелла, не уточняя, сколько именно кокосовой стружки отслюнил ей мистер Касл.

Марджори издала придушенный смешок, но ни слова сказать не успела – в деревянный экран, отделявший ризницу от основного помещения, постучали. Собрание встрепенулось. Под готической аркой стоял американский военный с листом бумаги в руках. Стелла еле сдержала возглас. Ибо это был не просто американский военный. Это был человек, который вот уже несколько недель снился ей каждую ночь, чей голос звучал в ее ушах беспрерывно, когда она бодрствовала.

– Извините за вторжение, – сказал американец. – Я ищу… – он прищурился на свою ведомость, – ищу миссис Торн.

За миг до того как вскочить с места, Стелла догадалась: у Дэна есть план. Потому что Дэн смотрел не на Стеллу, а на Аду.

– Миссис Торн – это я… – Дрожа мелкой дрожью, Стелла поднялась. К щекам прилила кровь, жар распространился по всему телу. – А вы кто будете?

– Честь имею представиться, мэм, – лейтенант ВВС США Дэн Росински. Вы обращались в Спецкомитет по распределению дополнительных пайков? Ходатайствовали о дополнительном провианте для… – он снова уткнулся в ведомость, – для проведения праздника Святой Троицы в церкви Святого Криспина? Так вот, мэм, счастлив сообщить, что ваша просьба удовлетворена. Куда прикажете доставить консервированные персики?

Собрание остолбенело. Была ли причина в словах «консервированные персики», или в американском акценте, или в привлекательной внешности лейтенанта – трудно сказать. Пока остальные приходили в себя, Дэн подмигнул Стелле.

– Прекрасная новость, лейтенант. Благодарю вас.

Идя к нему, Стелла едва сдерживалась, чтобы не расплыться в идиотски счастливой улыбке.

– Надо же, я почти забыла, что писала вам. Полагаю, лучше всего будет отнести персики на кухню. Я вас проведу.

– Консервированные персики? – воскликнул, внезапно проснувшись, преподобный Стоукс – и сразу испугался, что персики ему пригрезились, или что он, по тугоухости, все неправильно понял. – Откуда?!

– От янки – то есть, я хотела сказать, их любезно выделили наши союзники американцы, – с восторгом пояснила Ада. – У них, оказывается, есть какая-то особая программа, о которой проведала наша миссис Т. Как, говорите, она называется?

– Спецкомитет по распределению дополнительных пайков, мэм, – отрапортовал Дэн Росински. – Или, попросту, «Гостинцы от союзников». Таким способом мы выражаем англичанам благодарность за гостеприимство и следим, чтобы дефицитные продукты попадали по назначению.

Стелла все щеки себе искусала, силясь не расхохотаться. Дэн купался в роли. Скажи он, что персики доставлены специально обученными дельфинами, которые по воде притащили их аж из Калифорнии, – ему бы и тогда поверили. Марджори Уолш и та сменила выражение лица перед перспективой отведать консервированных персиков.

– Среди нас – Иуда! – встрепенулся преподобный Стоукс. – Помните, как отсюда стащили электрические лампочки? Что уж говорить о персиках – им моментально ноги приделают. Нет, персики надо спрятать в приходском доме. Так оно вернее будет.

– И вдобавок даст преподобному возможность употребить баночку на десерт, – пробормотала Ада.

Стелла выдохнула:

– Разумеется. Преподобный Стоукс совершенно прав. Следуйте за мной, лейтенант.

По контрасту с буйством солнечного света на улице кухня выглядела темной и холодной. Стелла молча провела Дэна в крохотную буфетную, полки которой некогда ломились от припасов, а теперь были пусты. Окошко под самым потолком, затянутое от мух металлической сеткой, пропускало минимум света, да и тот, пройдя сквозь ячейки, становился зеленоватым, водянистым, холодил сам по себе. Дэн грохнул на пол ящик, полный жестяных банок, выпрямился. Впервые за все время они со Стеллой посмотрели друг на друга.

– Спасибо, – прошептала Стелла, утопая в глазах Дэна.

Оба улыбались, едва дыша, готовые расхохотаться. Смелый замысел удался вполне. И вдруг веселость как рукой сняло. Каждый сделал шаг вперед, Дэн взял лицо Стеллы в ладони, она вцепилась ему в запястья. Их губы встретились, тела прильнули друг к другу. В первый раз Дэн поцеловал Стеллу на выходе из ресторана. То был пробный поцелуй, не содержавший ничего, кроме бесконечной нежности. Дэн словно боялся спугнуть ее, а то и сломать, будто Стелла была стеклянная. Сейчас все происходило иначе. Ни колебаний, ни страха – только полнота страсти, только ненасытная радость бытия. Письма, написанные Дэном и Стеллой за последние недели, сделали их по-настоящему близкими людьми. Голос Дэна постоянно звучал у Стеллы в ушах, ободрял ее и хвалил – не удивительно, что Дэн стал восприниматься ею как часть ее самой. От него пахло свежестью и хорошим одеколоном. Губы Стеллы жаждали все новых прикосновений.