это именно тот договор, который Дмитрий подписывал вместе со своей женой. Остальные поиски ничего не дали. Ни в архиве, ни на общем драйвере не обнаружилось никаких других договоров.

Ольга задумалась. В целом Валерий ничем не рисковал. Если бы не случайная облава, никто бы никогда не узнал, что у Разумного родилась еще парочка наследников. Дети укатили бы в Азию, и больше никто никогда о них ничего бы не услышал. Риски были минимальны, но они все-таки были. Разумный был адвокатом – малейшая осечка, и он бы камня на камне от клиники не оставил. Одна мысль потянула за собой другую, и Ольге неожиданно открылась вся мерзость происходящего.

Простым людям, приезжавшим в клинику на трамвае (только теперь Ольга осознала грандиозную аферу, стоящую за желанием «облагодетельствовать простых людей»), легко можно было рассказать о врачебной ошибке, непутевой лаборантке, поговорить о компенсации. В случае с Дмитрием это все не прокатило бы. Какой же спрос существовал на младенцев, что эмбрионы обычных людей его уже не удовлетворяли и Валерий решил рискнуть даже эмбрионами таких клиентов, как Разумный?

Вывод пока что вырисовывался только один: выживших эмбрионов определенно было больше, чем это сообщалось клиентам. В этом была определенная логика. Допустим, эмбрионов получилось не три, а пять или шесть. Но клиентам сообщают только о троих. Они подписывают договор о сохранении или уничтожении материала, а затем вместо них кто-то подписывает договор о предоставлении этих самых эмбрионов для подсадки другим людям. В наш век нет ничего проще, чем подделать чужую подпись.

Просмотрев документы в архиве, Ольга решила спуститься в лабораторию, чтобы узнать, решился ли Валерий на сомнительную затею снова или решил поставить свою деятельность на паузу.

Часы показывали половину восьмого утра – младший медицинский персонал уже был на месте. Ольга вошла без стука, прервав сплетни лаборанток. При ее появлении наступила абсолютная тишина.

– По Эжени Подольской уже приступили к работе?

Одна из молоденьких лаборанток хихикнула. Новенькая, Ольга ее не помнила и вообще, кажется, никогда раньше не видела. Коллега бросила на лаборантку острый взгляд, но девушка его проигнорировала. Она еще была не в курсе, что в присутствии хозяйки лучше не шутить.

– Так что там?

– Сделали три эмбриончика, пока все живы. Один готовим на подсадку.

Значит, все-таки решился.

– А остальные два?

– Клиентка подписала договор на донорский банк.

– Хорошо, – кивнула Ольга, внутренне покачав головой. С Женьки станется, сделает своего генерала многодетным отцом на старости лет, чтобы больше оттяпать от наследства.

В глубине души Ольга надеялась, что затея сестры не удастся. Ей не хотелось, чтобы дети становились заложниками ситуации. Один ребенок – это еще куда ни шло, возможно, ему повезет, и он будет тихим и неконфликтным, не доставляющим маменьке никаких хлопот. Но если это будет трое детей, то достаточно велика вероятность, что кто-то из них унаследует характер Эжени, и тогда атомного взрыва не избежать.

Поднявшись в кабинет, Ольга набрала номер сестры, решив еще раз с ней поговорить.

– Слушаю, – прощебетала Эжени довольным голосом. Судя по всему, со своим воякой она помирилась. – Ты звонишь меня поздравить?

– В своем роде. Что собираешься делать дальше? – закинула удочку Ольга и сама не заметила, как слишком сильно сжала телефон.

– Как что? У нас получился один ребеночек и сегодня будет подсадка. Я сама приеду, проконтролирую. Заодно и с мамашей поговорю, чтобы знала, какая честь ей выпала и чьего ребенка она…

– Один, ты уверена? – перебила ее Ольга.

– Да, представь себе! Абсолютно здоровый! Не такая уж я и гнилушка, как ты думала.

И в трубку полились гудки.

Один. Про двоих других Эжени даже не сообщили. Договор о передаче эмбрионов на донорскую подсадку кто-то подписал вместо нее.

Несколько часов Ольга промаялась, решительно не понимая, что ей со всем этим делать дальше и где искать доказательства. Она ушла из офиса и отправилась на спорт, но даже любимый бокс не принес облегчения. Еще час она позанималась на тренажерах и пробежала вдвое больше обычного, но и это не помогло.

Голова была тяжелой, и Ольга впервые за долгое время была растеряна. Поэтому она решила отдохнуть. Просто отдохнуть. Уже довольно долгое время она так не поступала.

Она сходила на тайский массаж, пообедала в японском ресторане, ощутив себя богатой бездельницей и не получив от этого ни малейшего удовольствия. Мысли напоминали елочные шары, надежно завернутые в вату. Помочь ей мог только разговор с близким человеком.

Выйдя из ресторана, она поймала такси и попросила водителя отвезти ее на кладбище.

Шофер был удивлен: девушка не выглядела как человек, собирающийся на печальное мероприятие, – одета в светлое платье, выглядит свежей и отдохнувшей.

– Время такое необычное для кладбища. – Водитель, молодой мужчина, решился завести разговор, выруливая на центральный проспект и направляя машину к выезду из города.

– А разве бывает обычное время для кладбища? – удивилась Ольга. – Или таким, как я, полагается туда летать ночью на метле?

Ее собеседник не нашел, что ответить, и остаток пути они проделали в тишине.

Ольга расплатилась, дошла до ворот кладбища и ступила на тропинку, которую знала наизусть. Четыреста тридцать два шага. После ста тридцати трех повернуть направо, потом сделать еще двести четыре, свернуть налево, пара метров – и она встретится с Андреем.

Могила была ухоженной. После смерти Андрея его мать уехала к сестре на Север, не смогла больше оставаться в городе. А Ольга одно время ходила на кладбище каждый день, отказываясь принять реальность. Надеясь, что однажды она придет, а могилы здесь не окажется. Что все это было лишь дурным сном.

Она отчаянно не хотела верить, что Андрей теперь живет здесь. И этого не изменить ни за какие деньги и связи мира. Потом она поняла, что больше так не может. Она просто сойдет с ума. Поэтому заботу о могиле она поручила работникам, щедро оплачивая их труд. А сама уехала в Африку. В страну, где погиб Андрей.

Легче ей стало только после возвращения. Она насмотрелась на такое количество боли и страданий, что вернулась с твердым убеждением: она эгоистка, которая думает только о себе. Да, она потеряла любовь своей жизни в расцвете лет. Он погиб молодым, красивым, здоровым и безумно влюбленным. Но зато она не видела, как угасает любовь. Как наступают серые будни, затухает костер страстей, покрываясь тонкой коркой льда. Как со временем они начинают друг друга раздражать и, возможно, даже ненавидеть. Или, что еще хуже, они рожают детей и начинают их делить. Андрей постепенно становится «бывшим», который отравляет жизнь. А