Кристина, он направился вправо, и стал двигаться, как бы это иронично не звучало, к яркому свету в конце туннеля. Дойдя до конца, он в очередной раз удивился красоте мест этого мира.

Он стоял у очень широкой лестницы без перил, которая спускалась в низ. Она была шириной во весь широченный коридор этого огромного строения. Метров на тридцать она точно спускалась и как коридор, была сделана из жёлтого камня. Лестница вела к основанию огромного зала, ширина которого была метров сто, не меньше, длина, как минимум обозреваемой части этого помещение, а у него было продолжение, была так же, не меньше сотни, ну а высота была как бы не во все шестьдесят или семьдесят метров. Огромные широкие колонны, с шагом где-то в тридцать метров в длину и ширину, располагались в этом здании как основные несущие. Выстроенные на них три основных этажа, которые располагались с левой и правой стороны от открытого широкого центра, который был как коридор с открытым воздушным пространством, были полностью заполнены, как больными, так и просто отдыхающими. Каждый из этажей был примерно пять метров в высоту. Центральный коридор, который своим воздушным пространством разделял каждый этаж на две части, был примерно пятьдесят метров в ширину. Полукруглые каменные арки у самого потолка, тянущиеся от колонны к колонне, придавали этакий дизайн, оставаясь лишь маленькой его частью. Лестница от входа в зал, где стоял Максим, вела к небольшому пустому пространству, как проходная, метров тридцать в длину, после чего начинались по бокам идти относительно крутые лестницы к первым этажам этого места, с которого можно было попасть на остальные этажи. На каждом этаже у колонн с четырёх сторон от неё были статуи с людь… «я», в очень красивых церемониальных одеяниях, держащих книги, скипетры, мечи, чаши и так далее. Основные стены этого зала были произведением искусства. Они были объёмными одной сплошной объёмной каменной картиной, ведающей о каких-то эпохах, великих «я», единстве всех корней и изначальной силе. Расположенные у стен и в некоторых местах большие статуи женских «я», в открытых одеяниях, но без пошлой подачи, с каменными водными резервуарами вокруг, в которых эти статуи находились, были своеобразными алтарями, где кто-то молился, а кто-то просто набирал воду для питься. Огромная, на всю высоту красивая женская статуя, в красивом церемониальном одеянии, стояла в самом конце у самой стены центрального прохода, с раскрытыми руками, которые держали по полукруглой чаше в ладони и в которых горел странный голубой огонь. Из её завязанных повязкой глаз текла вода, которая растекалась по рукам и с них, лилась к водным вместилищам на третьем этаже, откуда вода распределялась везде в этом зале. Горящие свечи, расположенные почти везде, в отверстиях старых стен, у статуй и на них, у алтарей и колон, а также перилах каждого этажа в этом огромном зале, придавали таинственности этому месту. Но они скорее были как ритуальная часть, чем как источник освещения. Потому что с ними так же, но не везде, были и электрические источники света. Ещё два этажа были созданы искусственно, так как места катастрофически не хватало и свет там был ярче чем на других этажах, потому что эти этажи, стразу создавались как ярко освещаемые территории. Подыматься к ним, можно было на созданных там лифтах антигравитационного тяготения, где твоё тело просто подымает на нужный этаж. Только солнечный свет пробивающийся с самого потолка прозрачного материала прямо над статуей, давал яркий естественный свет, который освещал собою только часть центрального коридора.

Максим спускался по лестнице, обходя группы сидящих на них «я». Некоторые просто отдыхали, кто-то буквально спал, а кто-то что-то изучал, на видимых только им панелях. Спустившись вниз, он стал осматриваться, смотря на целы кучи валяющихся, молящихся, спящих, ждущих, что-то изучающих, разговаривающих, чистящих оружия. Появлялся справедливый вопрос «Где его группа?». Ходить и кричать во все стороны «Сириния?!» было как-то неловко, поэтому он решил поискать их тихо. Он ходил и осматривался, вглядываясь в лица тех, кого проходил, стараясь найти знакомые лица. Обойдя весь первый этаж он остановился у статуи, которая была самой большой, из чьих глаз текла вода. Разглядывая её он удивлялся мастерам которые её вытачивали, или отливали, или лепили. Но если присматриваться, то было видно, что её ступни, колени, локти, таз, плечи, кисти и даже челюсть, не были монолитными. Они ка бы были отдельными частями. Хотя Максим не понимал, почему эти части нельзя было замазать, сделав хотя бы иллюзию целостности.

Посмотрев себе под ноги, он обратил внимание на очень сложный узор, вырезанный на гладком каменном полу, он стал его рассматривать пристальнее и понял, что он куда то тянется. Посмотрев себе за спину, он увидел, что недалеко от той большой статуи был какой-то круг, который был окружностью возвышенности, от которой вниз шил ступеньки к основанию первого этажа. Окружённый символикой по периметру вокруг, и очень сложным и точным узором, он был диаметром примерно метров двадцать. А перед кругом стоял один из алтарей. Солнечный свет над статуей, пробивающийся через прозрачную поверхность с потолка освещал словно именно это участок, круг, окружённый символикой и сложными узорами. Сам круг был водяными открытыми ходами в полу, по которым текла вода из-под ног огромной статуи. У алтаря Максим узнал ТитринуСафринТуим, позывной которой «Лезвие», она в алтаре набирала воду в какую-то железную тару. Улыбнувшись он стал двигаться к ней, обходя тех, кто здесь на полу отдыхали или временно базировались. Когда ТитринаСафринТуим мимолётно посмотрела в его сторону, то туже уронила тару от удивления и с растущей на лице улыбкой.

- Рирарий! – воскликнула она начиная очень быстро подходить к нему, обходя сидящих.

Максим зашёл в круг и ТитринаСафринТуим быстро подойдя обняла его.

- Живой – сказала довольно она.

- Да живой – ответил ей Максим, немного удивлённый её эмоциям.

Она его отпустила и смотрела на него с сияющими от радости глазами.

- А где Сириния и остальные? – спросил Максим.

- Да мы на третьем этаже, здесь ведь не протолкнуться – сказала она разводя руки и немного повернувшись в лево и в право, как бы показывая на всех.