С этими мыслями — они напросились пассажирами в тяжелый грузовик, идущий на Ботлих. Но и с него — они слезли на полпути, в глухом лесном месте. Водитель — чеченец, совсем молодой — бросил на подозрительных гостей быстрый, острый как кинжал взгляд, но ничего не сказал. Здесь было не принято интересоваться делами других людей, что-то спрашивать, переспрашивать, уточнять. Мужчине надо — мужчина делает. За лишние расспросы — можно было и нож в брюхо получить без разговоров.

Два подозрительных человека сошли с дороги и углубились в лес. В лес, куда без крайней надобности — не ходили даже местные…

Опытные походники — они даже не нуждались в компасе, чтобы проложить себе путь. Карта — была напечатана на шелке, как у пилота бомбардировщика и была подшита к куртке одного из путников, того, который несколько дней назад сошел с борта корабля в порту Батум. Это было то немногое, что однозначно компрометировало их в случае поимки — но без этого было не обойтись. У них был с собой небольшой запас продуктов — но они берегли его и старались питаться тем, что давала им природа. Например, грибами, орехами и черемшей — сбор черемши излюбленное дело горцев, пусть на вкус она несколько… непривычна. Они старались питаться этим потому, что на ближайшие несколько месяцев именно эта простая еда и станет им настоящей пищей.

Они шли, стараясь не оставлять следов и при этом — найти следы чужие. Они примерно знали путь, которым они идут — но понимали, что их цель представляет собой квадрат площадью в несколько квадратным миль — и это в лучшем случае, если тех, к кому они идут не спугнули, не стронули с места. Они не выходили к жилью и резко останавливались, едва только почуяв дым очага или заметив мельчайшие признаки присутствия человека. Они передвигались осторожно — сначала один, потом, по натоптанным следам — другой. У них не было оружия, и значит — был шанс объяснить свое нахождение здесь каким-нибудь безобидным объяснением, которое запросто бы прошло в британской глубинке. Беда была в том, что здесь жили люди не настроенные выслушивать чьи-то объяснения…

Опасность была повсюду. Местные повстанцы, за неимением оружия копали волчьи ямы, натягивали тросы, чтобы лошади на ходу ломали ноги. Казаки тоже не отличались миролюбием — казачьих застав здесь уже не было, они кончались по Тереку, но никто не запрещал пластунам углубляться на дикую территорию на любое расстояние, выставлять секреты. Плюс армия… даже разъяренные грабежами и набегами местные жители… да кто угодно. Для того, чтобы закончить свою жизнь — достаточно было попасться кому-то на прицел… вот почему они не выходили из леса. Лес, с плотным подлеском из папоротника, черемши, кустарников — давал шансы выжить и уклониться от боя. Ночевали они прямо на земле, делая подстилку из папоротника.

Конечно же, их нашли первыми. Не они нашли повстанцев — а те нашли их. Несмотря на весь опыт агента Фарвелл — он пропустил место засады и обернулся — только когда почувствовал неладное. За его спиной стоял здоровенный бандит, до него было метров десять[54]…

Здоровяк выглядел солидно — наголо бритый череп, короткая черная борода. В руках — старая винтовка Мосина, приклад перевязан черной лентой. Знак непримиримых…

— Нохчи ву?

— Ву — ответил странник

— Хьо мила ю? — осведомился он, направив дуло винтовки в живот пришельцу

— Сан фамили Дахаев ю — ответил странник, столь неосторожно гуляющий по лесному массиву, в который даже казаки не суются

— Хьо мичара ву?

— Со Гумсера ву.

— Хьян дотаги мичара ю

— Сан доттаги гьялар ву[55]

Странник говорил по-чеченски хорошо. Даже очень хорошо, почти как чеченцы. Но именно что — почти…

— Хъю оъшу шуна?

— Салман со деза

— Салман, схьавола кхуза! — крикнул бандит, не сводя с неизвестных ни глаз, ни дула своей винтовки

Зашуршал высокий папоротник, появился еще один боевик

— Хъун ду кхузахь хуьлуш дерг? [56]

— Со нохча ву дийца. Со пучаш. Сан гъязкхи. Гъязкхи урс хьакха веза[57].

— И суна сацо деза[58] …

Второй боевик подошел к пришельцам ближе. Первый сместился, чтобы второй не перекрывал ему сектор обстрела

— Хьо мила ву? — спросил второй боевик

Один из пришельцев — медленно, так чтобы это не было истолковано как попытка нанести удар. — вытянул правую руку перед собой, ладонью вниз. Потом — сжал кулак, приложил руку с сжатым кулаком к сердцу.

Оторопевший боевик повторил жест.

— Маршалла хуълда, эфенди… — уважительно сказал он

* * *

В лесу — чеченцы размещались в настоящем блиндаже, искусно замаскированном, заклубленном на несколько футов под землю и имеющий два только заметных выхода — как лисья нора. В блиндаже — были полати, на которых лежало дурнопахнущее тряпье и перепрелое сено. Старая керосинка — давала освещение, высвечивая суровые, бородатые лица…

— Путь мой был долгим и тяжелым — начал гость — но волей Аллаха, я добрался сюда в целости для того, чтобы доставить вам послание от Его Величества, Короля Георга. Его Королевского Величества, Короля Англии, Шотландии, Ирландии и Уэльса, главы Британского содружества наций и защитника рыцарства. Послание гласит: мы, Король Георг, помним про то, что на краю земли, вдали от британской территории — все еще есть люди, храбрые горцы, которые сражаются против русского варварства и безумия, за независимость и право самим определять свою судьбу. Мы помним о них и молимся за них, и надеемся, что скоро — час их освобождения придет. Наши сердца с вами, как и наше благословение. Король Георг.

Чеченцы молчали. Потом один из них спросил

— И это все?

— Это послание монарха самой сильной империи в мире!

Чеченец плюнул на пол