заблуждался, пребывая в полной уверенности, что мы с Нейлором вместе вышли из здания. Тут уж я только плечами мог пожать: переубеждать ирландца – пустая трата времени.

Когда мои запасы фактов и интерпретаций окончательно истощились, я заметил:

– Следует подумать еще кое о чем. Как вам известно, нас нанимали для того, чтобы прояснить причину смерти Мура. Помните свое письмо Пайну? Так вот, расследование привело к непреложному выводу. В глазах копов, по крайней мере. Надо определиться с клиентом. Если мы и дальше станем напрягать ваши мускулы и мои мозги, будут ли вознаграждены наши усилия?

– Естественно, – кивнул Вулф, – это приходило мне в голову. Утром я звонил мистеру Пайну. Он, по-видимому, пребывает в некоторой растерянности. Говорит, на понедельник назначено заседание совета директоров и он сообщит нам о результатах. Кстати сказать, его супруга заезжала повидаться со мной.

– Невероятно! Сесили? Сна ни в одном глазу и на ногах еще до полудня! Что же ей было нужно?

– Не представляю. Возможно, это известно ей, но не мне. Подозреваю, она охвачена истерикой, но как-то умудряется это скрывать. Предлогом для визита миссис Пайн послужило желание узнать, что́ ее брат наговорил тебе за последние три дня. Она хотела услышать точные слова и была готова заплатить за них. Какого дьявола у этой женщины еще водятся деньги, когда она так спешит от них избавиться, для меня загадка. Еще она просила передать, что билеты на бейсбол тебе вручат в четверг или в пятницу. Спрашивала, хорошо ли ты заботишься о своем лице. – Вулф уставил на меня свой толстый палец. – Арчи, эта женщина одержима распутством. На твоем месте я бы тысячу раз подумал, прежде чем принять из ее рук бейсбольные…

В дверь позвонили.

– Она вернулась! – переполошился Вулф. – Только не впускай ее!

Не стоило беспокоиться. Я вышел в прихожую к парадной двери, открыл ее и узрел одно из немногих лиц, созерцать которые всегда приятно. К нам явился Сол Пензер.

– Какого черта? – осведомился я, когда Сол вошел и водрузил свою кепку на вешалку. – Неужели ты споткнулся на фальшивомонетчиках Бэскома и явился за советом?

Сол неизменно деловит. Мне никогда не приходилось видеть его в игривом настроении, но теперь он был, скорее, мрачен и даже не улыбнулся в ответ.

– Мистер Вулф? – спросил он.

– В кабинете. Какая муха тебя укусила?

Он молча двинулся вперед, и я пошел за ним. Сол никогда не усаживается в красное кожаное кресло – не из ложной скромности, дескать, он не заслуживает такой чести, а оттого лишь, что ему не нравится сидеть лицом к окну. Обладая парой самых зорких глаз из всех, что я знаю, не исключая даже Вулфа, он не любит лишать себя преимуществ полного обзора. В итоге Сол устроился на излюбленном насесте, в желтом кресле с прямой спинкой поблизости от моего, и угрюмо заговорил с Вулфом:

– Пожалуй, это самый крупный промах из всех, что я допускал, работая на вас. Может, самый крупный в моей практике.

– Ты имеешь право утверждать это, – вежливо заметил Вулф, – даже если безупречно исполнил мое поручение. По телефону ты сказал, что потерял след. Он сообразил, что за ним наблюдали? Что произошло?

– Все не настолько плохо, – вздрогнул Сол. – Когда я иду за кем-нибудь, люди не часто это замечают. Уверен, объект не подозревал о слежке. Конечно, мог и подозревать. Теперь-то уже не спросишь. В любом случае он шагал на запад по Пятьдесят третьей улице, по дальней от городского центра стороне, и между Первой и Второй авеню…

– Прошу прощения, – учтиво вставил я, – мне уйти наверх и вздремнуть или вы соизволите ввести меня в курс событий?

– Он шел за мистером Нейлором, – пояснил Вулф.

Уже не впервые босс предпринимал некоторые шаги – сам или с помощью одного-двух внештатных агентов, – не отягчая мой разум знанием об этом. В качестве оправдания он обычно приводил сомнительный довод: я лучше работаю, когда считаю, что все зависит только от меня. На самом же деле Вулф обожал миг триумфа, когда занавес взлетает вверх, открывая взору изумленной публики его в паре с живым тюленем, балансирующим у него на носу. Я давным-давно отказался от мысли выражать по этому поводу недовольство и только переспросил:

– Когда?

– Вчера. Прошлым вечером. Продолжай, Сол.

Сол возобновил свой рассказ:

– Я двигался шагах в тридцати позади, по другой стороне улицы. Два часа объект бродил по городу туда-сюда, делая короткие остановки и ничем не выдавая, что цель путешествия уже близка. Ничего не предвещало такого исхода. Нельзя сказать, что он поглядывал назад, высматривая свободное такси. Эта идея будто внезапно его осенила. Такси миновало меня, а когда поравнялось с ним, он замахал руками. Водитель ударил по тормозам. Объект подбежал к дверце, юркнул внутрь, и такси покатило дальше. Для меня это стало полнейшей неожиданностью. Я бежал за такси до перекрестка со Второй авеню, но на светофоре горел зеленый, и машина не задержалась. Ни одного такси поблизости. Я бежал со всех ног, но либо объект попросил шофера поспешить, либо тот просто любит кататься с ветерком. – Сол скорбно помотал головой. – Признаю, все говорит о том, что он меня заметил, но не могу в это поверить. Мне кажется, он принял решение по наитию. Я не привык особо переживать, когда меня стряхивают с хвоста, всем нам порой приходится терять след, но за три часа до убийства! Вот что меня выворачивает. Даже если признать это невезением, если удача попросту отвернулась от меня, все равно пора уходить на покой. В то время я не подозревал, конечно, что еще до полуночи объект будет убит, и поэтому не сильно расстроился. У меня имелось несколько зацепок. Я наведался в его шахматный клуб и в пару других местечек, но все без толку. Я решил продолжить с утра, отправился домой и улегся спать. А утром, едва увидев заголовки в утренней газете, позвонил вам, и когда вы сказали…

– Выбрось из головы все, что я говорил, – решительно встрял Вулф. Не иначе, готовит очередной сюрприз. Поразмыслив, он спросил у Сола: – Который был час?

– Я прекратил бежать, окончательно упустив такси из виду, в двадцать часов тридцать четыре минуты. Значит, в машину он сел в полдевятого плюс-минус минута.

– Арчи, звони мистеру Кремеру.

Я честно пытался выполнить приказ, но Кремера нигде не отыскал. Скорее всего, он отсыпался дома после тяжелой ночи, хотя ни у кого в полиции не хватило бестактности прямо сообщить об этом. Мне предложили связаться с капитаном или выбрать кого-то из лейтенантов, но