– Мне кажется, там кто-то есть, – ответил тот, направляясь широким шагом к окну.

– Кто там может быть в такое время? – удивился Валентин. – Тебе, наверное, показалось?

– Может, ты и прав, – неуверенно произнес Сергей, выглядывая из окна и окидывая взглядом пространство перед домом. – Но это было так ярко…

– В каком смысле ярко?

– Я увидел яркую, цветную рубашку, – ответил Сергей. – Или сарафан?

– Цветную, говоришь? – задумчиво пробормотал Валя, нахмурив брови. – Странно. Вчера тоже…

– Ты о чем?

– Леся вчера тоже видела чью-то цветную рубашку, когда мы с ней к пруду шли. Ну, когда в уток наших стреляли… вернее, не в уток… короче, ты понял, что я хотел сказать.

– Понял, понял, что дальше-то?

– Ну вот, когда мы шли к пруду, Леся у меня спросила, не видел ли я кого?! Я ответил, что нет, а она сказала, что заметила яркую рубашку, а потом эта рубашка за деревьями спряталась… а может, это сарафан спрятался… то есть человек в яркой одежде спрятался! Вот и ты сейчас… Как ты думаешь, что это значит? За нами кто-то следит?

– Если Лесе вчера не показалось и мне сейчас тоже это не привиделось, значит, все так и есть, – пожал плечами Сергей. – За нами следят!

– Какой кошмар! – испуганно прошептал Валя. – Вот и началось.

– Что началось?

– Я не знаю, что именно, но знаю, что началось. Не нравится мне это, ой как не нравится. В прошлый раз у них ничего не получилось, а теперь… Серж, дорогой, ты думаешь, что нас здесь всех перебьют?!

– С чего ты взял? – усмехнулся Серж. – Выкинь эту дурь из головы.

– Как же можно ее выкинуть, когда ты сам сказал, что за нами наблюдают? Тут и ребенку понятно, что если нас подкарауливают, да еще втихую, значит, они замыслили что-то дурное. Я в шоке! Серж, что делать?

– Не переживай, все будет нормально, Веда не позволит, чтобы с нами что-нибудь случилось.

– Ты так думаешь?

– Уверен!

– Но ведь она там, у Христа за пазухой, а мы-то здесь, на земле грешной, – проныл Валя, подняв глаза вверх. – Господи, в какой же кошмар я попал в моем цветущем возрасте! Было бы мне сейчас хотя бы лет пятьдесят… нет, лучше семьдесят, не настолько обидно было бы погибать, а так… Какой ужас! Мне дурно! Кажется, я сейчас упаду без чувств… Серж, дорогой, у тебя случайно нет нюхательной соли? – простонал он голосом умирающего. – Мне плохо! У меня головокружение! Меня уже тошнит!

– Соли у меня случайно нет, а вот ты не беременный… случайно?! – хмыкнул тот. – Уж очень симптомы похожи, это я тебе как будущий врач говорю.

– Перестань надо мной смеяться, это жестоко! – оскорбился Валентин.

– А ты прекрати истерику! – парировал Сергей. – Немедленно возьми себя в руки! С такими нервами тебя и убивать не надо, без посторонней помощи окочуришься.

– Фу, Серж, как вульгарно, – сморщился Валя. – Ты же образованный человек, без пяти минут доктор, эскулап, будущее светило нашей медицины. Тебе не пристало выражаться подобным образом, это моветон.

– Спасибо, конечно, за столь лестные прогнозы в мой адрес, только мне сейчас не до дифирамбов и не до хороших манер. Иди за Ворониным, надо подготовиться к сеансу. Надеюсь, тебе не настолько дурно, чтобы ты передумал участвовать в нем? – хмыкнул Сергей.

– Что ты такое говоришь? – моментально «выздоровел» Валентин. – Вынужден согласиться, что ты, как всегда, прав, мон ами: требуется срочно провести сеанс! Вполне возможно, что Веда нам действительно подскажет, что делать, как это было в прошлый раз. Я полез на потолок… тьфу, на чердак за Ворониным, а ты приведи сюда Олесю, пусть она приготовит все, что нужно, – возбужденно выпалил он и, сорвавшись с места, опрометью бросился к дверям.

Через полчаса все собрались в гостиной. Помещение освещал тусклый огонь шести свечей. Стол уже был застелен скатертью, и все принадлежности, предназначенные для спиритического сеанса, заняли положенные им места. Доска со схемой из букв и цифр лежала посередине стола, на ней фарфоровое блюдце со стрелкой. Вокруг стола стояли шесть стульев с высокими, резными спинками, обитые бархатом.

– Валя, поставь два лишних стула к стене, – велела Олеся. – Присаживайтесь, господа, каждый на свое место.

– А какое место мое? – растерянно спросил Виктор.

– То, на котором ты сидел в прошлый раз.

– Но я не помню, где я сидел…

– Вот здесь, левым боком к окну, – подсказал ему Валя. – А я рядом с тобой.

– Спасибо, я вспомнил, – смущенно улыбнулся Воронин. – Что-то я какой-то рассеянный в последнее время…

– Ну, еще бы после такого удара по башке не стать рассеянным, – тихонько пробормотал Валя, чтобы друг не услышал. – Удивляюсь, что твои мозги вообще на месте остались, не вытекли. Виктор, а ты Леськину настойку продолжаешь пить? – уже погромче спросил он.

– Нет, уже три дня, как не пью.

– Почему?

– Да у меня вроде ничего больше не болит, – пожал плечами Воронин. – Иногда, правда, бывают головные боли, но совсем слабые, я на них и внимания не обращаю.

– А вот это напрасно! – подал голос Сергей.

– Что именно?

– Настойку напрасно перестал пить. Тебе нужно ее принимать еще месяца три как минимум.

– С детства терпеть не могу всякие лекарственные препараты, – сморщился Виктор. – Только в случаях крайней необходимости, когда нет другого выхода.

– Эта настойка не имеет никакого отношения к лекарственным препаратам, она приготовлена полностью на травах, – сказала Олеся, с обидой глядя на историка. – Если бы я знала, что вы уже три дня не пьете отвар, то не стала бы стараться и готовить его. Неужели так трудно было сказать, что вы лечиться больше не желаете и вам глубоко наплевать, что будет твориться с вашей головой?

– Почему мне наплевать? – растерялся Виктор.

– А это у вас нужно спросить, почему, – с сарказмом ответила девушка. – Я думала, что вы достаточно взрослый и уж тем более не глупый человек, а на поверку… вы меня сильно разочаровали, Виктор Воронин!

– Ну, Олеся, милая, простите меня, ради бога, – взмолился тот. – Признаю, что я олух царя небесного. Я не думал, что вас это так обидит! Прямо сейчас пойду и выпью весь литр, что у меня накопился за три дня.

– А вот этого делать не надо, – проворчала девушка. – То, что вы накопили, вылейте, а с завтрашнего дня снова начинайте принимать, по сто пятьдесят граммов, утром и вечером.

– Обязательно, даю честное благородное слово, – поклялся Воронин. – Я виноват, простите меня! – вновь повинился он.

– Ладно, так и быть, ваши извинения приняты, – согласилась Олеся. – И помните, что это нужно вам, а не мне. С моей головой, слава богу, все в порядке, а вот вашу травмировали достаточно серьезно. Нельзя относиться к этому так легкомысленно. Думаю, что ваша голова вам еще пригодится, даже несмотря на приближающийся Армагеддон, – сказала она.