его язык проникал в мой рот, а потом мы набрасывались друг на друга, словно в последний раз. Он прижимал меня к стене, к столешнице, брал меня за руку и вытаскивал из комнаты, в которой находилась его бабуля, а там уж прижимал к стене и страстно целовал меня. Переплетение языков и рук, казалось, нам обоим стоило огромных усилий оторваться друг от друга.

Мне нравилось это. Нравилось, что он любил прикасаться ко мне, познавать меня, обнимать и позволять мне узнать, что ему это нравилось. И мне нравилось делать все эти вещи с ним.

На самом деле, мне действительно все нравилось.

Мне нравился Мустанг.

Мне очень нравилась моя маленькая комнатка, несмотря на то, что в ней не было ничего особенного, даже никакой индивидуальности (пока). Все же, она была моей, а для девушки, чьи пожитки умещались в одной сумке, эта комната казалась огромным шагом вперед.

Мне нравилась Дженни. Мне нравилась моя работа. Мне нравились наши посетители. Мне нравилось иметь деньги в кошельке. Нет, мне нравилось иметь в кошельке деньги, которые я заработала и заработала нормальным способом, не говоря уже легально.

Мне нравилось варить по утрам кофе в своей кофеварке, налив его в свою кружку (ну, в одну из позаимствованных у Грея, но все же, вскоре у меня будет и собственная) и встав у окна, наблюдать, как просыпается город Мустанг. Мне нравилось заливать свои собственные хлопья своим собственным молоком. Нравилось ходить на рынок на площади за всякой всячиной. Нравилось ложиться спать в кровать, зная, что буду спать в ней же следующей ночью, и следующей, и следующей.

А ещё был Грей, который нравился мне больше всех.

По-настоящему, всецело...я влюбилась в него и была не против этого; было совсем не больно, поэтому я не сопротивлялась.

Поскольку я собиралась с ними в церковь, и провела у Грея дома весь вчерашний день, я завалилась спать в его комнате для гостей, а не отправилась обратно в город, чтобы он заехал за мной утром.

И провела полночи, пытаясь уснуть, вместо того, чтобы откинуть одеяло, пройтись по коридору, найти Грея и убедить его проявить неуважение к его бабушке в их доме.

К счастью, мне это удалось.

Но я чувствовала, что совсем скоро получу Грея, целиком, и я...не могла...дождаться.

Я посмотрела на свое отражение в зеркале, и видя свои припухшие губы и мечтательный взгляд, я поняла, что выгляжу счастливой.

И это тоже было что-то новое, чего я никогда в своей жизни не видела, не имела и не чувствовала.

— Куколка. — Услышала я Грея, у него был странный голос. Я обернулась и увидела, что выражение на его лице тоже было странным.

Внимательно посмотрев на него, я поняла, что оно было обеспокоенным.

— Что такое? — тихо спросила я, спеша к нему.

— Не знаю. Это бабуля. Она в своей ванной комнате, говорит, чтобы я позвонил ее подруге Ширли. Она запрещает мне входить. С ней что-то случилось.

О, Боже.

Я подошла к нему, не отводя взгляда, затем обошла его и бросилась по коридору к лестнице, затем вниз по ступенькам.

Комната бабушки Мириам была за лестницей, в конце коридора, который шел параллельно основному коридору, который вел на кухню. Грэй говорил мне, что после того, как она попала в аварию, он переделал их старый рабочий кабинет в ванную комнату, оборудованную для лиц с ограниченными физическими возможностями, но я никогда не была там.

Тем не менее, войдя туда, я поняла, что комната не выглядела, как переделанный кабинет. Она выглядела так, словно была спальней с момента постройки дома. Безусловно, он перенес все, что у нее было из ее старой спальни и разместил здесь.

Опять же показатель того, насколько милым мог быть Грей.

Дверь в ванную была закрыта. Я подошла к ней и постучала.

— Миссис Коди, вы в порядке?

Тишина, затем,

— Грей позвонил Ширли?

— Ба, — позвал Грей из-за моей спины, — Ширли живет в сорока пяти минутах отсюда. Айви здесь, если тебе что-то нужно, она может помочь.

Грей рассказал мне, что его бабушка получила травму нижнего одела позвоночника, и она была "частичной", то есть, бабуля могла полностью двигать верхней частью своего тела и немного ногами. Тем не менее, ее ноги были слабыми и непредсказуемыми, другими словами, они не могли держать ее, когда она ходила с ходунками, или могли неожиданно отказать. Грей с бабушкой знали об этом по опыту.

Также он рассказал мне, что каждый день, кроме воскресения и среды, приходила медсестра, чтобы помочь бабушке Мириам принять душ. Лучшая подруга бабушки Мириам, Ширли, в прошлом парикмахер, приезжала каждую среду, чтобы вымыть и уложить ей волосы. Но одевалась она, в основном, самостоятельно, а также у нее было много приспособлений, которыми ее научили пользоваться в реабилитационной клинике. А еще он рассказал, что, управляя инвалидным креслом и перемещая себя с кресла, куда ей необходимо и обратно, верхняя часть ее тела стала сильной, как у тяжелоатлета, и она также могла сама пользоваться туалетом. Из всего того, что рассказал Грей, и что я видела, она была невероятно самостоятельной, хотя, он помогал ей в некоторых вещах. Например, он установил зеркало над плитой, чтобы она могла готовить на двух передних конфорках и наблюдать за процессом приготовления, глядя в зеркало.

Это было гениально.

А также мило.

Но Грей не помогал ей с личными делами. Она сама переодевалась в свои ночные сорочки; он лишь переносил ее в кровать. Или из кровати. Он не одевал ее и не купал.

А сейчас она была за закрытой дверью в ванной.

— Позвони Ширли! — крикнула она, и я поняла волнение Грея. Её голос звучал забавно, не похоже на нее. В нем не было боли, но я ее не настолько хорошо знала, чтобы понять, в чем дело.

Хотя, я достаточно хорошо ее знала, чтобы услышать нотки нетерпения и раздражения.

Я подняла глаза на Грея, его челюсть была напряжена, он тоже выглядел нетерпеливым, и одновременно обеспокоенным, направившись к прикроватной тумбочке за ее телефоном.

Прежде чем он дошел до телефона, я повернулась обратно к двери, дважды постучала, взялась за ручку и крикнула через дверь,

— Миссис Коди, я вхожу!

Затем я пару раз подергала ручку, просто чтобы дать ей немного времени до того, как открыла дверь и вошла.

Затем я быстро закрыла ее за собой, мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди.

Она упала