– Дашуля, как ты с мамой говоришь, - решил надавить на мою совесть муж. Ну вот, не знаешь ты эту змею, любимый мой. Она сожрёт нас с тобой и не моргнёт. И есть в ней черты от кобры.  Убеждалась в этом я ещё больше. Папа Алана по сравнению с ней бесхитростный мужчина. Сказал и сделал. Не то, что моя мама. По ушам пройдет и всем докажет, что она права. Не люблю таких людей.

– Ты совсем не знаешь эту женщину. Алан, давай мы пойдем домой. И там поговорим.

– Хорошо, любимая, идём домой. - Не стал спорить со мной муж, а потом обратился к тёще. - До свидания, Эмма Эдуардовна. Приятно было пообщаться. - Мать кивнула ему в ответ, наморщила свой идеальный носик.

– За ужин только заплатите, -  произнесла моя мать. - Да, я позвоню тебе позже, - обратилась она ко мне. А я в ответ только кивнула.

Было такое чувство, что из меня выкачали воздух. Говорить не хотелось. Последний раз посмотрела на мать. Она не спеша вытирала салфеткой свои идеально очерченные губы. А мне в этот момент захотелось стереть ухмылку  с её идеального лица. Алан из бумажника вытащил деньги и положил купюры на стол. Встали почти вместе. И я вцепившись в его пиджак, показала жестом, что нам пора. До свидания маме я не сказала. Обойдется. Не хотела я этого делать и всё тут. Зато Алан по-джентльменски поцеловал руку моей матери.

Придя домой, я пожалела, что у мужа нет в квартире груши для битья. Так хотелось что-нибудь поколотить. Расколотить. И руки тряслись. В голове был такой сумбур из мыслей. Я наматывала круги по квартире.

– Даш, остановись. - Алан перехватил меня. Прижал к себе. - Рассказывай. Ты никогда мне о ней не говорила, что за история произошла. У вас с матерью.

– Мой отец умер, когда мне было семнадцать. А мать, как оказалось, никогда его не любила. Он не последним человеком был у нас в городе. Директор фабрики… - помолчала немного. И давясь слезами, я продолжила. - А когда его не стало, мать не долго скорбела. Как только я поступила в медицинский институт, она быстро за границу смоталась. Продала акции завода, квартиру тоже. Я осталась ни с чем. Сейчас говорит, что искала меня. И вообще, как только смогла меня найти спустя столько лет? Что она от меня теперь хочет? - меня трясло, как в лихорадке. - Алан, купи ей билет в Австрию. И чтоб больше я её не видела. Я без нее становилась личностью. Она мне никто, - говорила я срываясь на крик.

– Хорошо, моя девочка. Хорошо, моя любимая. Только не плачь. Мы с тобой, родная.  Дочери об этом не стоит говорить. - утешал меня Алан, прижимая к себе ещё сильнее. И сцеловывал слезинки. У меня самый лучший муж. Как же я его люблю.

Мужчина, способный на поступки, обречен быть любимым. Коко Шанель

Давид.

Лекса посадили в СИЗО дожидаться суда. Если бы мог, я бы устроил самосуд. Разобрался бы с ним не по-детски. Попросил Владислава, чтоб он мне помог встретится с Кравчуком. Да и сам Олексий готов был со мной разговаривать. Зашёл в камеру свиданий. Окинул взглядом стены. Задумался. Давно надо было его выслушать и задать правильные вопросы, может быть, всего этого и не случилось. А мне бы только горячиться. Присел за стол и стал ожидать, когда приведут Кравчука. Вскоре дверь открылась и завели подследственного.

– Ну что, Лекс, рассказывай. Почему ты на меня так взъелся?

– У нас договоренность с твоим отцом была. Я через его предприятия отмываю деньги, а он делает так, что кто-то из вас женится на моей дочери Альмире.

– Для чего же все это было? - Я посмотрел на Лекса, которого хотелось не то, что ударить. А по стенке размазать. Но я ждал, что же он мне скажет. – Так, а ребёнок тогда чей? Ну, не молчи!

–  У нас с твоим отцом был договор не на бумаге, а на словах, что  после совершеннолетия моей дочери кто-то из вас должен на ней женится. Мне было предпочтительно, чтоб это был ты. Моя дочь Альмира подрастала. Разница в возрасте у вас, конечно, была большая - пятнадцать лет. - Он помолчал собираясь с мыслями и продолжил: -  Але моей исполнилось восемнадцать. Она шла из института поздно вечером. И её напугали придурки в подворотне. Снасильничали, уроды. Я им устроил, конечно варфоломеевскую ночку. Всех поймал, когда узнал, кто это сделал. Всем отомстил. Только я не мог вернуть дочь. Альмира закрылась в себе, лечение не помогало. Несколько лет она не разговаривала. А потом я понял, кто мне в этом поможет. Ей нужен ребенок. И тогда она станет прежней. Договорился с врачами, они сделали ЭКО. И через время родилась Кристина. Аленька изменилась. Но оказывается одного гниду я не добил. Он её поймал недалеко от нашего дома. Поиздевался над ней и бросил в лесу. Её долго искали, но, сам понимаешь, от моей дочери ничего не осталось. Да и Кристи всё время про маму спрашивала.

– Так, хорошо, с этим мы разобрались. А Мила-то здесь причём?

– Она тоже моя дочь. Аля и Мила близнецы.

– Что? И зачем ты тогда мне угрожал. Ты совсем повернулся? Дом её сжёг. Без крова оставил и не только её. Кстати, ты в курсе, что сделал Кошкин? Ребёнка в больнице оставил.

– Я почему-то об этом не подумал. Он ведь отец.

– Да ты, впрочем, тоже хорош. Бросил свою жену беременную.

–  Одну дочь я выкрал. А когда Наденька умерла. То я хотел и Милу забрать. Но её сестра Света запретила мне приближаться к дочери. Сказала, что не отдаст вору и рецидивисту свою кровинку. Пытался какое-то время за дочерью следить. А когда с Альмирой беда случилась, мне не до того уже было. Вспомнил, только когда Али не стало. И меня депрессняк накрыл.

– Лучше бы тебя не то накрыло. Лекс, ты знаешь, что ты реально дебил.

Спустя время я вышел из СИЗО и задумался. Как хорошо, что Мила не воспитывалась у Кравчука. Она выросла такой доброй и отзывчивой. А вот её сестра, уверен, была та ещё стерва. Каждому заслуженно всё прилетело. Но на месте Лекса даже врагу не пожелал бы оказаться. Резко захотелось закурить. Но вспомнил, что никогда не курил. Пойду-ка я лучше к моей девочке. Приду, обниму мою куколку. Чёрт, забыл спросить у Олексия, а он признался Миле, что она его дочь? Надо бы как-то аккуратно у неё об этом спросить. Не хочется лишний стресс ей создавать. Моя девочка беременна. И я скоро стану отцом. Тепло распространилось по телу.

Мила

Я ходила по квартире и никак не могла собраться с мыслями. Кристина и Глеб ходили со мной из комнаты на кухню и обратно. В студии Давида можно на велике кататься. Я то к окну подойду, то присяду на диван. Внутри нарастало какое-то непонятное беспокойство. И я ничего не могла с этим сделать.

– Ма, - позвал меня Глеб. - Что такое? - Он чувствовал мое состояние. Хотя ему-то хуже. Неделю, как оказалось, сын не получал нужных ему лекарств. У него начала прогрессировать опухоль. Обняла моего сынишку. Малышка тоже прижалась ко мне. Не хотелось, чтоб в дальнейшем дети ссорились из-за моего невнимания. За то время, что я провела с Кристи, я всей душой прикипела к ней. Но и избаловать их совсем не хочется.