и желание учиться. Из них он собирался вырастить будущий костяк отдела ПМБД, экспертов-универсалов. Под его началом они перекопали и систематизировали имеющиеся открытые данные, сформировав первый пласт знаний по проблеме. Но этого было мало, нужны были готовые делиться опытом состоявшиеся эксперты в медицине, биологии и сельском хозяйстве, и вот здесь все связи и знакомства отца оказались бесполезны. Нет, специалистов нужного профиля он даже знал, но на них на всех было столько подписок о неразглашении, что задавать им вопросы было бы несколько... неудобно.

Поэтому Мигель искал консультантов сам. Первой его находкой стал врач, много лет возглавлявший санитарную службу Неккарской республики и отправленный на покой в первый же день достижения пенсионного возраста более молодыми и сговорчивыми коллегами. Желания кому-то что-то доказать, а тем более поквитаться с обидчиками Мигель в нём не увидел, а вот опустошенность, неизбежная для того, кто всю жизнь трудился, не покладая рук, и внезапно оказался не у дел, оказалась благоприятной почвой для предложения поработать на «Галактическую безопасность». Невыразимо формальный, педантичный в мелочах, доктор Грант приходил в здание, занимаемое отделом в пригороде Стеллавиля, в прямом и переносном смысле застегнутый на все пуговицы, разбирал с командой Мигеля реальные или выдуманные ситуации, приносил очередную порцию методических рекомендаций и уходил в свою аккуратную квартиру, больше похожую на библиотеку.

Вторым консультантом стал с виду дряхлый, но вполне крепкий и, главное, необычайно желчный доктор сельскохозяйственных наук, вышедший на пенсию ещё тогда, когда Мигель делал свои первые шаги, и отнюдь не в медицине. Казалось, и это впечатление не раз подтверждалось фактами, что профессор Григорьев знает всё о выращивании, разведении, транспортировке и переработке, на каких бы планетах или вне планет данные процессы не происходили. Но вот получить от него нужный срез этих знаний, и не повредиться если не рассудком, то самооценкой оказалось совсем непростой задачей. Говорят, студенты, которым он пару раз в неделю после долгих уговоров его ученика, ныне декана, согласился читать лекции, после его занятий выходили в слезах, но Мигель предполагал, что со студентами профессор Григорьев ещё сдерживался, а вот ему и его команде доставалось по полной программе.

– Ага! Значит, вы надумали из меня всё вытянуть, а меня того, на покой, да?! – рассвирепел профессор, когда Мигель изложил ему свою просьбу поработать солидно оплачиваемым консультантом в отделе ПМБД.

– Да вы что, профессор! – горячо заверил его Мигель. – Разве можно вас кем-нибудь заменить? Но в последнее время вместо честной конкурентной борьбы в сельском хозяйстве творится вообще непонятно что, вместо того, чтобы сделать свой продукт лучше, чем у соседа, они стараются повредить соседнему производству, доходит даже до диверсий!

– Да, совсем люди опустились, – покивал моментально остывший профессор и добавил непременное, – в моё время такого не было.

– Не было, – согласился Мигель. – И чтобы это остановить, нам нужны знания. Ваши знания. Но вы же не можете быть одновременно и там, и тут, а мои люди будут вашими ногами и глазами. Но им нужно знать, на что и как смотреть.

– Хм… Я подумаю…

Думал профессор недолго. Через два дня он позвонил Мигелю, чтобы объявить о своём согласии. Судя по тому, что вопрос оплаты за свои услуги он встретил абсолютно равнодушно, сразу согласившись на предложенные условия, задача его самого увлекла, и большую часть этого времени он просто выжидал, чтобы ненароком не нанести ущерба собственной солидности.

Сначала профессор пытался придерживаться изначально оговоренной подготовки «ног и глаз», но тут Мигель решил пойти на хитрость. Разбирая тот или иной случай, будущие эксперты по очереди (а иногда и по жребию) нарочно делали откровенно глупые ошибки. Тогда профессор свирепел ещё больше, и, размахивая указкой прямо перед носом «тупицы», выдавал ему вперемешку с руганью солидную порцию драгоценных знаний.

Время от времени оба консультанта собирались вместе, чтобы разобрать особо хитрые случаи с разных сторон. Профессор Григорьев с его более чем скромным ростом и подчёркнутой небрежностью (но не неопрятностью!) в одежде странно смотрелся рядом с высоким подтянутым доктором Грантом, но, тем не менее, они удивительно быстро нашли общий язык, не переругавшись даже, когда дело дошло до обустройства общей лаборатории отдела.

После периода интенсивной подготовки отдел вместе с консультантами начал работать над реальными задачами, приходящими в «Галактическую безопасность». Спустя несколько месяцев стало понятно, что новый отдел состоялся, и уже успел хорошо себя показать, так что Мигель сдал руководство одному из молодых экспертов и уехал в очередные джунгли, выбросив все административные проблемы из головы. Но вот то, что он успел узнать за время работы в отделе, хоть он и не участвовал плотно в процессе обучения, в памяти осталось.

Инструменты, вскрывающие упаковку и имитирующие её естественное повреждение, он видел, как и приспособления вроде шприца, позволяющие ввести внутрь того или иного вредителя. Со всеядкой в этой роли ему сталкиваться не доводилось, но это особого значения не имело, она для этого тоже подходила прекрасно. Одинаковые трещины однозначно указывали, что появление в ящиках всеядки нельзя списать на случайность или небрежность, и попала она туда после отправки ящиков со склада поставщика. Как раз-таки поставщику для собственного оправдания проще было бы сымитировать погрешности хранения с извинениями, покаяниями и демонстративными увольнениями. Значит, лишними «жильцами» ящики обзавелись или в полёте, или уже после выгрузки, и про то, что это не могло случиться без сознательной посторонней помощи, можно даже не говорить.

Сколько времени всеядке нужно, чтобы съесть ящик продуктов? Если её каким-то образом не погрузили в спячку, не так много, недели две-три, вряд ли больше. «Овсянка» заполонила меню примерно месяц назад, точнее можно было бы узнать у завхоза, но Мигель пока не хотел распространяться о своём интересе. В любом случае, корабль улетел два с половиной месяца назад, если бы всеядку им «на память» оставил кто-то из экипажа, на «овсянку» они бы перешли намного раньше. Значит, за разведение на складе неучтённой живности ответственен кто-то из двадцати восьми членов экспедиции, и уверенно вычеркнуть Мигель мог только одного из них – себя.

Следующие дни прошли однообразно. Изольда опекала Арину, пару раз в день к подруге заглядывала злая на начальницу Кристина: отсутствие непосредственного контроля не мешало Изольде затягивать гайки в части дисциплины и отчётности. На четвёртый день Мигель разрешил Арине встать и, для очистки совести продержав в палате до вечера, отпустил в жилой блок долечиваться в привычной обстановке, и медблок опустел.

Мигель же всё свободное время, убрав