которые должна была наливаться смесь для спичечной головки.

По совету Ирины из тонкой древесины, взяв за образец изготовленный Тимофеем коробок, который практически был таким же, к каким Ирина привыкла в своём мире, только не картонный, а деревянный, были изготовлены коробки, на которые должны были нанести серную смесь.

Пока, конечно, всё было ручным, только на изготовлении палочек уже имелась кое-какая механизация. Обточку делали, закрепляя древесную заготовку на специальном держателе. Таким образом, шесть работающих человек, могли за день изготовить около тысячи спичек.

Ирина также подсказала, чтобы обязанности разделили и периодически меняли людей, постепенно получая «универсальных солдат», которые смогут заменить друг друга на любом участке.

Ирина и Голдеев прошли в «лабораторию», это слово никто не знал в Стоглавой, но Ирина не придумала как по-другому можно назвать комнату, где она собиралась вершить таинство приготовления серной смеси.

Сначала Ирина накинула специально пошитый фартук, дизайн которого она подглядела у аптекарши, и решила попробовать смешать небольшое количество, чтобы оценить качество ингредиентов.

Под пристальным взглядом Голдеева Ирина уверенно отмерила нужное количество серы, красного фосфора и смешала в керамической миске, затем отложила на небольшую доску и добавила камедь, быстро замешала и нанесла на заготовленные палочки. Оставшуюся смесь так же быстро нанесла на коробок, сбоку которого уже была приклеена наждачка.

— Теперь подождём пока застынет, — сказала Ирина, надеясь, что отработанный в поместье Лопатиных рецепт сработает и здесь. Посмотрела на Голдеева и увидела, что тот тоже на это надеялся.

Через тридцать минут наступил «момент истины». Ирина протянула спички и коробок Голдееву:

— Давайте, Михаил Григорьевич, зажигайте

Голдеев взял коробок, спичку, взял очень аккуратно, но спичка была крупная, по размеру напоминала каминные спички, поэтому даже в больших руках Голдеева смотрелась нормально. Потом положил. Перекрестился. Взял ещё раз и…чиркнул…

Сначала раздался лёгкий треск, а потом на головке спички весело заплясал огонёк.

— Слава богу, — Голдеев ещё раз перекрестился

Ирина удивилась, — Михаил Григорьевич, да что вы так переживали, ну не получилось бы сейчас, потом бы всё равно сделали.

Голдеев замялся, а потом выдал то, отчего у Ирины чуть не случился обморок:

— Я пообещал императору, что сделаю спички, и Стоглавая будет их главным производителем, а не Бротта или Кравец

Вот же жук, — подумала Ирина, — торопыга!

Пригласили двух человек, кто отвечал за смешивание, Ирина расписала «технологическую карту» и провели первый пробным замес.

Всё прошло отлично!

В дом Голдеева приехали под утро. Марфа не спала, ждала их. Ирина была благодарна, что её практически отнесли в комнату, помогли раздеться, обтереться, так как на ванну сил не оставалось, и оставили спать.

* * *

Москов. Кремль

— Серж, ну как тебе невеста? — спросил, улыбаясь Александр. Сегодня у императора было на редкость хорошее настроение.

— Нормальная невеста, красивая, умная, думающая, — барон Виленский был немногословен.

— Ты как делового партнёра выбираешь, — снова широко улыбнулся император

Виленскому надоел этот разговор, и он решил перевести тему, — А что ты такой счастливый? Мы что войну какую-нибудь выиграли?

Император немного помрачнел, но всё так же с улыбкой торжественно произнёс:

— Лучше! Мне привезли образец нового изобретения, которое уже начали производить на фабрике в Никольском уезде. Скоро появится первая большая партия

Виленский удивился, тем более услышав, что производство организовали в Никольском уезде, где и у него была небольшая льноткацкая фабрика столового белья, доставшаяся барону от отца. Да ещё там находилось поместье Лопатина, отца его бывшей супруги.

Понимая, что другу очень хочется рассказать и показать, барон не стал мучить своего императора и спросил:

— И что же это за изобретение? Покажешь?

Император торжественно достал из кармана камзола небольшую латунную коробочку. Если бы здесь была Ирина, то она бы узнала ту коробочку, которую презентовала Голдееву вместе с первыми спичками, изготовленными в поместье отца.

Виленский удивлённо смотрел. Император распорядился принести подсвечник. Открыл коробочку, показал Виленскому, что находится внутри.

Барон ожидал увидеть, что угодно, кроме нескольких палочек, примерно четырёх-пяти дюймов длиной с красно-коричневой головкой.

— Что это? — не выдержал барон

— Смотри, — и с этими словами император вытащил одну палочку, закрыл коробку, перевернул её, на дне была закреплена какая-то тёмная подложка. Император резко провёл той стороной палочки, где была коричневая головка по этой подложке, раздался тихий трески и палочка … загорелась.

Торжествующе глядя на Виленского Александр Третий по очереди зажёг свечи и только после этого затушил горящую палочку.

— Спичка, — торжественно произнёс император Стоглавой, — наши придумали, не Бротты. Некий купец-фабрикант Голдеев Михаил Григорьевич и с ним в «привилегии» угадай кто указан?

— Кто указан? — хрипло спросил барон, почему-то у Виленского пересохло в горле

Только император собирался ответить, как двери распахнулись и камердинер доложил:

— К вам князь Ставровский. Говорит ему назначено

Император поморщился, — Да, действительно назначено, прости, Серж, давай позже.

Виленский откланялся так и не узнав, кто же ещё указан в «привилегии» на спички.

Уже на выходе из зала он столкнулся с ненавидящим взглядом князя Ставровского, но тот очень быстро изменил выражение лица на приветливое и, склонив голову, вместо приветствия, молча прошёл в зал к императору.

Глава 22

Никольский уезд.

Утром Ирина, проснувшись, сначала не могла понять, где она находится. Потом вспомнила, что они с Голдеевым почти всю ночь провели на спичечной фабрике. Радостно потянулась, вспомнив как загорелась спичка. Интересно, который сейчас час? И почему её никто не разбудил. Увидела шнурок возле кровати и дёрнула за него.

Вскоре дверь открылась и вошла горничная:

— Звали, барыня?

— Да, звала, тебя как зовут? — Ирина помнила эту девушку с прошлого раза, но тогда не успела узнать имя, главным было заключить соглашение с Голдеевым.

— Настя, — улыбнулась девушка

— Отлично, Настя, завтрак уже был?

— Нет, что вы, ещё рано, только восемь утра. Мы не ожидали, что вы рано проснётесь и мадам перенесла завтрак на десять.

Настя оказалась девушкой общительной и уже скоро Ирина выяснила, что хозяин уже уехал на фабрику. Хозяйка уже встала и ждёт Ирину.

Ирина тоже не стала разлёживаться. Ей сегодня хотелось снова попасть в аптеку к Софье Штромбель, а ещё надо было заехать в больницу к Путееву, посмотреть, как там дела идут и выполняет ли доктор обещание по организации гигиены.

За завтраком были дети Голдеева, мальчик и девочка, лет по семь, погодки, сидели тихо. Когда Ирина вошла, встали и поздоровались. За столом не болтали, кушали чинно, Ирина даже поразилась, как они так долго выдерживают. Но потом обратила внимание на то, что периодически кто-то из детей опускал ручку под стол. Ирина уронила