"Я несколько раз просил их уточнить, что они предлагают, потому что это казалось таким странным и выходящим за рамки международного протокола".

"Что? Что это?"

Он опустил взгляд в свои записи и осторожно произнес. "Они подпишут документ, который будет следовать пункту 3А. Однако на церемонии - одновременно с подписанием документа - они хотят устно заявить, что отказываются от его содержания и что признание подписано под принуждением".

Это было настолько абсурдно, что я почти принял это за шутку. "Значит, помимо письменного признания, что они шпионили за нами, они хотят устно заявить, что их подпись не стоит той бумаги, к которой она прикреплена? Они хотят продемонстрировать всему миру, что будут говорить и делать все, что угодно, лишь бы добиться своего?

"Да, в общем-то".

"Они требуют Пуэбло?

"Нет, мы отговорили их от этой мысли".

"Подпишите бумаги", - быстро сказал я, - "и как можно скорее вывезем этих грязных шпионов из Кореи".

23 декабря 1968 года, за день до кануна Рождества, американцы подготовили заявление, которое отвечало всем нашим требованиям. "Правительство Соединенных Штатов Америки берет на себя всю ответственность, - писали они, - и торжественно приносит извинения за серьезные акты шпионажа против Корейской Народно-Демократической Республики после вторжения в территориальные воды КНДР. Он дает твердую гарантию, что в будущем ни один американский корабль больше не будет вторгаться в территориальные воды Корейской Народно-Демократической Республики".

Документ должен был подписать генерал-майор Гилберт Х. Вудворд. На церемонии, прежде чем подписать признание-извинение, он окинул взглядом присутствующих. Затем он заявил, что позиция правительства США "заключается в том, что судно не занималось незаконной деятельностью и что нет убедительных доказательств того, что судно когда-либо вторгалось в территориальные воды, на которые претендует Северная Корея, и что мы не можем извиняться за действия, которые, по нашему мнению, не имели места. Документ, который я собираюсь подписать, был подготовлен северными корейцами и расходится с вышеизложенной позицией. Моя подпись не изменит и не может изменить факты. Я подпишу документ, чтобы освободить экипаж и только чтобы освободить экипаж".

Через 236 дней и двадцать восемь раундов переговоров восемьдесят два американских шпиона и гниющее тело их соотечественника были наконец депортированы из КНДР по мосту Сачхон, через военную демаркационную линию. За все время конфликта КНДР не сдвинулась с места ни на йоту, а американцы в очередной раз были поставлены на колени превосходящими силами Кореи. Это было наглядное подтверждение тактики Ким Ир Сена и военного искусства в стиле горы Пэкту. Мировое сообщество воздавало хвалу Корее, героической стране, которая в очередной раз принесла позор и поражение империалистам США.

Что касается "Пуэбло", то его отбуксировали в то самое место на реке Тэдон, где примерно за 100 лет до этого мой прапрадед и другие верные пхеньянцы сожгли и потопили американский корабль-агрессор "Генерал Шерман". Он и по сей день остается единственным пленным кораблем ВМС США во всем мире. Как я и обещал Великому вождю, корабль-шпион был превращен в музей, чтобы посетители могли узнать о глубинах американского высокомерия и злодейства. Письмо с извинениями, подписанное побежденными янки, висит внутри в рамке вместе с пулевыми отверстиями, полученными при захвате корабля.

Для меня и премьер-министра Ким Ир Сена инцидент в Пуэбло ознаменовал завершение почти двух десятилетий борьбы. Сначала мы пришли за флуктуистами - теми, кто верил в чужие идеи, и победили их. Затем мы пришли за догматиками - теми, кто верил в устаревшие идеи, - и победили их. Затем мы пришли за фракционерами - теми, кто верил в разные идеи, и победили их. И наконец, за нами пришли американцы, но мы все равно их победили.

Борьба показала, что корейским массам не нужны ни чужие, ни устаревшие, ни разные идеи. Нам нужна была только одна идея от одного человека, и именно ее мы и получили: идеи чучхе великого вождя Ким Ир Сена. С разгромом всех наших врагов, как внутри страны, так и за рубежом, в КНДР больше не будет ни либеральных мыслей, ни эгоистичных поступков, ни буржуазных разногласий. Мы сможем, наконец, провести революцию во всей стране по принципам чучхе без какого-либо сопротивления. Теперь Северная Корея была единой нацией под руководством Великого Вождя, неделимой, со свободой и справедливостью для всех - и не было никого во всей стране, во всем мире, кто мог бы сделать хоть что-то, чтобы остановить нас. Это был рай.

Глава 8. Посадка семян

Мы начали с книг.

Европейским книгам место в Европе, а не в Корее. Поэтому любой текст, написанный иностранным автором, подлежал сожжению. Массы публично уничтожали эти реликвии прошлого. Они не могли не радоваться тому, что из их домов исчезли все чуждые, загрязняющие идеи. Несколько томов оставалось в библиотеках, доступных по запросу, которых становилось все меньше и меньше. Благодаря просветительской работе партии люди буквально знали, что не стоит просить такие опасные вещи.

Было тщательно доказано, что книги устарели и не имеют смысла. Никто не стал бы, скажем, хранить в шкафу гниющие продукты. Эти книги были такими же испорченными, как и испорченная еда, но во много раз опаснее. Они не только вызывали боль в желудке, но и могли испортить характер человека. Уничтожение всех иностранных произведений не было примером цензуры. Это был просто прогресс.

Не только я считал, что идеи чучхе неопровержимо доказали истинность и правильность курса КНДР. В начале 1900-х годов Корея была страной, полной людей, живущих в средневековом невежестве, которые веками ткали в тускло освещенных домиках. Это старое корейское общество превратилось в незначительную колонию Японии, а затем было разрушено войной, развязанной империалистами США. Американские агрессоры утверждали, что послевоенное восстановление КНДР невозможно завершить даже за сто лет, но премьер-министр Ким Ир Сен осуществил его за три.

К концу 1960-х годов Корея продвинулась еще дальше. Другим странам потребовалось одно или даже два столетия для индустриализации, но КНДР совершила этот подвиг чуть более чем за десятилетие. Благодаря таким методам, как рабочая система Тэан и движение рабочих бригад Чоллима, в Корее были созданы мощная машиностроительная промышленность, процветающая легкая промышленность и сильная сельскохозяйственная база - все эти чудеса поражали воображение.

Кроме того, корейская индустриализация была проведена "по-нашему". В западных странах автоматизация все больше становилась элементом производственных операций. Технология использовалась для установления убийственных квот на работу на основе высокоскоростных фотографий с точностью до одной сотой или даже одной тысячной минуты, каждое движение рабочих контролировалось автоматическими системами сигналов. Они превращались в рабов машин, становились психически ненормальными и калеками на всю жизнь. Те, кому повезло меньше,