её во всех мыслимых и немыслимых позах. И это для нас нормально, это потом мы начинаем замечать в женщине другие качества, которые нас привлекают. Они всегда защищают себя непокорностью, гордостью, непоколебимым характером и фальшивым безразличием.

Мне хватило немного поговорить с ней, и я понял, что она воевать за мужчину не будет, просто считает, что если он ушёл, значить там ему дали, то, чего не смогла она и значит, в этой битве она проиграла. Удивительная женщина, от каждого её слова и взгляда, Алекса просто пробивало до костей, во рту становилось сухо, а руки так и чесались прижать её к себе. И вот как такую защищать не прикасаясь?! Вот как?! Это невозможно! Она из тех, кого нужно добиваться долго и качественно, как пойдёт, тут не прокатит. Стремится ли Изабелла понравиться всем? Нет, ей плевать на мнение окружающих. Она себя сделал сама, своими собственными руками, и никому не позволит играть с ней как с куклой, и уж тем более, она никогда не опустит свою планку, просто потому что кто-то до неё не дотягивает. Это не её проблемы, значит не из той оперы ты друг, вот и всё. Самое что прекрасное — ей комфортно наедине с собой. Есть такое понятие, как одиночество и одинокость. Одиночество — это когда тебе хорошо и не скучно наедине с собой, и это многого стоит. А одинокость — это в сто раз хуже, потому что тебе скучно с самим собой, ты не знаешь, чем себя занять. Мне очень понравилась Изабелла, в ней сочетается: мудрость, достоинство, гордость и сила.

— А какой твой любимый цвет? — спросил Алекс.

— Красный, а ещё чёрный. — спокойно ответила Изабелла, если бы она сейчас достала тонкую сигарету и закурила откинувшись назад, Алекса это бы не удивило. Наоборот, в нём бы проснулся инстинкт хищника, а если ещё к этому добавить глоток виски с оттенком горького шоколада, получилось бы восхитительно. Перед его глазами так и стояла картина, как Изабелла делает глоток, а небольшая капля этого напитка соскальзывает с губ, и стремится туда, во впадину между груди, оставляя за собой хмельной след от запаха и вкуса. Сглотнув ком, что встал в его горле, Алекс с огромный трудом выкинул из своей головы образ. Ему казалось, а точнее очень хотелось сорвать эту блузку с её груди, припасть губами к впадине, провести языком и почувствовать этот терпкий вкус виски, перемешанный с её вкусом. Освободить грудь от оков лифа и сжав своими руками, заставить Изабеллу выстонать его имя и прогнуться в спине так, будто она безмолвно просит изучить её тело. Зацеловать её грудь, припасть к соскам, и в тот момент, когда они будут твёрже всего и чувствительнее — слегка укусить, потянуть, а потом облизать. Даря боль и удовольствие в одном флаконе. Разорвать на ней колготки, закинуть её ноги себе на плечи и стоя на коленях перед ней, позволить себе попробовать её на вкус и ворваться в самые её глубины. Заставляя её тело содрогаться в судорогах удовольствия, желания насадить себя сильнее на его язык и задыхаться в беспомощных мольбах прекратить это безумие. Потому что он бы не остановился, ни за что на свете, нет, только не с такой женщиной.

Алекс не мог оторвать от неё своих глаз, она уже тихо-мирно спала, а он всё смотрел на неё, и в штанах было тесно, и уже даже больно. Потому что желание оказаться в ней, пересиливало любую логику, но тут он почувствовал, что словно сама смерть дышит ему в затылок. Он повернулся и встретился с ледяными тёмно-серыми глазами, которые одним взглядом говорили: «Даже не думай, не смей прикасаться, это моя территория. Тронешь, и я убью тебя!» По спине пробежала дрожь от страха, инстинкт самосохранения орал, что с этим мужчиной шутки плохи, желание этой женщины пересиливало всё. Сейчас он, конечно же, тактически отступит, позволит подумать ему, что он запугал его, но это только напускное. Он снова вернётся и получит, то чего хочет, а хочет он Изабеллу, давно такого не было, чтобы крышу рвало и в штанах, словно всё огнём горит.

Он отвёл глаза от тёмно-серых глаз, кинул взгляд на Изабеллу и пошёл в туалет. Ему стало так смешно, ему тридцать три года, а сейчас стоит и дрочит на образ женщины, как мальчишка, который боится, что его застукает учительница за этим делом. Кончить получилось очень быстро и так сильно, как никогда раньше. Дышать было тяжело, сердце отбивало бешеный ритм, а в ушах гремела кровь. Опершись лбом о холодное зеркало, Алекс минут пять приводил себя в порядок. Ему надо было успокоиться и вернуться обратно, как ни в чём не бывало. Ему запрещено самому спать с ней, и он не может нарушить эти правила сам, а если это сделает она? Если она возьмёт инициативу в свои руки и соблазнит его? Будет ли это нарушением? Нет, это будут обстоятельства непреодолимой силы. Да любой мужик его поймёт, ТАКОЙ просто не скажешь нет, просто не сможешь. Если гора не идёт к Магомету, то Магомет идёт к горе. Он сделает всё, чтобы она сама захотела его и, как бы не смотрел на него обладатель этих тёмно-серых глаз, ничего уже нельзя будет исправить, это был её выбор и всё. Мужчина обязан выполнять желания той женщины, что заставляет его эго бурлить и разум затуманиваться.

Алекс вернулся на место и сделал вид, что заснул, при выходе из аэропорта они разошлись в разные стороны, но от его глаз не укрылся странный субъект, что так пристально наблюдал за ними из чёрного джипа. Парень был очень странный: на голове не было волос, брови, как и ресницы, полагаю, отсутствовали. Химиотерапия? Не нравится ему его взгляд, словно хищник, который ждёт удобного момента, чтобы наброситься. Там не было страсти или животного желания, в глазах читалась откровенная жажда убийства, он хотел крови, только вот чьей? Изабеллы или Клима? А может обоих?

— Алексей Вартасов… — резко раздался голос сбоку.

— Да, я. — ответил он и, повернувшись, увидел того самого мужчину с набережной.

— Прошу за мной, мы вас ждём.

— Хорошо, минуту. — ответил он и повернул голову, а лысого на чёрном джипе уже и след простыл.

— Что-то не так? — спросил его мужчина.

— Нет, всё хорошо, просто показалось. — ответил он. И дай бог, чтобы было всё именно так.

Глава 7–3

Прибыв в отель, Алекс кинул чемодан на кровать, из головы не