— Вы пропустили свою очередь, поэтому вам придется пройти в самый конец, встать за десницей императора Афанасом и дождаться с самого начала.

— Ох, какая неловкая ситуация, — сказал он жалостливо. — А, мадмазель, еще один моментик, — он наклонился и чуть ли не заговорщицким тоном, хотя мне и всем остальным четко было слышно: — я слышал, что он не так давно умер…

— Верно. НО ВАС ЖЕ ЭТО НЕ ОСТАНОВИЛО, — каркнула она и пошла дальше вдоль длинного ряда людей, пока не дошла до кабинета отца Лаврентия. Там же она встала на неведомо откуда взявшуюся невысокую лесенку и, макнув кисть в густые чернила, поставила на его табличке крест, а ниже надпись:

«УМИР»

— Прошу прощения, — я вытянул голову в поисках владельца голоса. Это был седой старец с длинными седыми бровями чуть ли не до подбородка. — Я правильно вижу, что тут написано Умир?

— Верно, — отозвалась Гретта, спускаясь с лесенки и складывая ее.

— Так отца ж Лаврентием звали.

Гретта вздохнула так тяжело, что у меня от этого веса аж колени подогнулись.

— ВЫ. ЧТО. ГЛУ-ХО-НЕ-МОЙ? Я ЖЕ СКАЗАЛА, ЧТО ОН ПОМЕР НЕДЕЛЮ НАЗАД.

— Да, — спокойно отозвался старик.

— Что, «да»?

— Глухонемой. И не тарахтите так быстро, любезная, я по губам читать не успеваю.

И тут впервые я увидел на лице Гретты новое чувство: легкая неловкость. Конфуз.

— Нет его, дедуля. Идите в Гильдию Гробовщиков, вам туда уж скорее.

— А я там уже побывал. Мне сказали сначала сюда, — отозвался старик и побрел восвояси, качая головой.

Гретта вернулась на свое место, взялась за табличку и собралась ее отложить в сторону. Народ, стоявший за нами, вздохнул с облегчением. Наконец-то очередь снова начнет свое движение. Я взглянул назад. Стоявших значительно так прибавилось и теперь они толпились чуть ли не на входе. Возможно, что даже за ним.

Но завершится начатому ею действию было не суждено. За окнами здания Гильдии Задач послышались звуки некой процессии. И чем она ближе подходила, тем отчетливее доносились звуки труб и барабанов. Я увидел как у Гретты стало дергаться нижнее веко. Она поставила табличку с надписью «ПЕРДЕРЫВ» обратно перед окошком и пошла ко главному входу. Стоящая за нами очередь провожала ее взглядами, а затем, разворотом туловищ.

Думаю, за такую синхронность нам бы выдали по десять баллов каждый из судей.

Гоблинша распахнула двери как раз в тот момент, когда мимо Гильдии двигалась похоронная процессия в черных тонах, а оратор призывал всех проститься со святым Отцом Лаврентием. Гретта щурилась от солнечного света. Я увидел как в тех местах, куда на ее кожу попало солнце, она буквально стала зеленеть. Гоблины что, к фотосинтезу привязаны что ли…

— КАКОГО ЛЕШЕГО ТУТ ПРОИСХОДИТ, — гаркнула она и весь крестный ход замер в одночасье.

Кто-то отделился от передних рядом, подошел к Гретте, вытащил из заднего кармана свернутый пергамент и отдал в когтистые лапы. Гобллинша поправила огромные очки на носу, почесала переносицу и стала водить пальцем по тексту.

— Здесь же четко написано красным по белому. ЧИТАЙ ЧТО НАПИСАНО.

— Сим договором… Ай! — я увидел, как Гретта саданула читавшего кулаком в коленную чашечку.

— ВОТ ТУТ!

— Ну… бес, труп и барбаранов.

— БЕЗ ТРУБ И БАРАБАНОВ, — выкрикнула она и взобралась на то место, где стоял гроб с открытой крышкой. Мы все столпились у входа. Как нам это удалось? Не спрашивайте. Но я и Мия отчетливо видели, что в