но мы сейчас прямо в казематы спустимся. Посмотришь, как наши спецы работают.

Что-то подобное я и предполагал, недаром Кирилл вчера упоминал про отдел дознания. Думал, просто на слабо берет, выходит нет. Ладно, чай не девчонка, дрожать от ужаса не стану. Приятного, конечно, во всей этой ситуации мало, но вдруг, когда пригодится. Нужно учиться всему, в том числе и выбивать информацию из ублюдков.

— Артур, все хотел спросить, вы куда преступников деваете? Я понимаю в тридцатые-сороковые во времена моей прабабки, поставили к стенке и все дела. Нет нелюдя — нет проблемы. А сейчас?

— Мы все подчиняемся законам нашей страны, а как ты знаешь, смертная казнь у нас заменена на пожизненное. Так что, существуют специальные тюрьмы для нелюдей. Мошенники и мелкие нарушители попадают в обычные места заключения вместе с людьми, а вот убийц, насильников, каннибалов и прочую мразь, держим отдельно. Лично я бы всех перестрелял. Мир стал бы чище. Только я тебе этого не говорил. — спохватился Виктуков.

— А я ничего и не слышал, — кивнул, подтверждая свои слова.

Если четно, полностью был согласен с Артуром. Зуб за зуб, око за око. Когда это я стал таким кровожадным? Никогда раньше подобного за собой не замечал.

— Так вот, — продолжил оперативник, — существует пять тюрем, раскиданных по всей России. Две в Сибири, по одной — на юге, северо-западе и в Крыму. Жуткие места, я тебе скажу. Ездил как-то раз в команде сопровождения Антипова. Проверку устраивали в Сибирской Изморози. Изморозь — это так тюрьма называется, — пояснил Артур, — там ЧП произошло. Преступники троих охранников грохнули и начальника тюрьмы в заложники взяли. Пришлось штурмом брать.

Нахмурился, представив подобную картину.

— Много погибших было?

— Сам-то как думаешь. Этих ублюдков не жалко, только вот и наших ребят тогда немало полегло. Поганое место. Никому не пожелаю там оказаться. Если и сохранялась в преступниках хоть капля человечности, то через полгода проведения в подобном месте, от нее не оставалось следа. Звери, одним словом, готовые рвать друг друга на части. Слабаки там долго не живут, хотя, может оно и к лучшему. Воздух без них чище. Ты не представляешь, как мне тогда хотелось поднять на воздух эту сраную дыру. Сам не понимаю, как сдержался.

Виктуков передернул плечами, было видно, что разговор вызвал не очень неприятные воспоминания. Стиснутые зубы и побелевшие от напряжения пальцы, выдавали нервное состояние парня.

Я даже почувствовал горечь на языке после его рассказа, словно сам пережил нечто подобное.

— Это что там впереди, авария? — глянул на вереницу стоящих машин.

— Похоже. Опять Митин ругаться будет за опоздание. Слушай, — перевел тему Артур, — а ты сегодня чего такой довольный из подъезда вывалился?

— Ээ-э, просто так. Настроение хорошее.

Виктуков подозрительно покосился в мою сторону.

— Да что ты? И почему оно у тебя такое хорошее?

Рассказывать об Ольге не хотелось. Делится личным с посторонними людьми не привык, а Артур еще не вошел в когорту моих друзей.

— Жив, здоров, потому и счастлив.

— Ага, ври больше, — усмехнулся оперативник и еще раз бросил на меня задумчивый взгляд, определено о чем-то догадываясь, — А не связано ли твое хорошее настроение с приходом красивого, голубоглазого доктора?

— С чего ты взял?

— Догадался. Только Стас, будь осторожнее и держи с ней ухо востро. Ольга с виду хоть и выглядит белой и пушистой, внутри все равно остается ведьмой. Если встанешь ей поперек дороги, не пощадит. Уж я-то знаю.

— Откуда? — удивленно посмотрел на парня, — Она же в ДМБ не работает, только изредка помогает, — а потом меня осенило, — У тебя с ней что-то было?

Виктуков поморщился, явно ругая себя за то, что вовремя не сумел прикусить язык, но было уже поздно, и я вцепился в него как бульдог, не разжимая хватку, пока парень не соизволил пояснить свои слова.

— Нет, не было у меня ничего с Лебедевой, — сдался Артур, — У нее муж в ДМБ работал. Хороший следователь был. Жаль, погиб при исполнении три года назад. Ольга тогда, как с цепи сорвалась. Думали, уйдет на темную сторону, да таких дел наворотит, что потом всему ДМБ не разгрести будет. Ублюдка, который ее мужа убил, так и не нашли. Это усугубило ситуацию. Она винила всех подряд. Не поверишь, коллеги Марка спать ложиться боялись и ходили с оглядкой, опасаясь, что Ольга их проклятьем смертельным шибанет. Сама на зомби похожа стала, в гроб краше кладут. Она тогда все контакты с нашими прервала, на связь перестала выходить, замкнулась в себе. Не знаю, как у нее получилось встать на ноги. Думаю, не последнее место в возвращении Ольги к жизни сыграла работа. Она как одержимая на операции рвалась, старалась спасти как можно больше людей, видимо этим себя и вытянула, и свет внутри сохранила. Смотри, — махнул рукой Артур, — пробка рассасывается, сейчас поедем.

Оставшуюся дорогу до ДМБ я молчал, обдумывая информацию, полученную от Виктукова. В голове вертелось множество вопросов, как касаемо Ольги, так и касаемо работы департамента, но я не решился их задать. Собирать сплетни было не в моих правилах, да и некрасиво это — копаться в чужом нижнем белье. Нужно будет, потом все узнаю непосредственно у Ольги, что же говорить о работе, то спрашивать не имело смысла, все придется постигать на собственном опыте.

Глава 15

В здание мы опять зашли с черного входа. Сначала пробежались вдоль длинного ряда кабинетов, свернули по переходу и уткнулись в железную дверь. Виктуков быстро поднес палец к индикатору считывания и только затем прислонил магнитный ключ к замку.

Дверь тихо скрипнула, и мы вошли в темный коридор.

— Стремненько.

— Ага. Мне в первый раз тоже было не по себе, потом привыкаешь.

Артур провел меня темными коридорами и вывел к небольшой площадке с грузовым лифтом.

Почему-то подумалось, что вот сейчас он заведет меня в застенки ДМБ и вместо наблюдения за допросом, запихнет в камеру или того хуже, замурует в стену.

С него станется, да и с Митина тоже.

Слишком много я знаю, слишком многое видел. С такими знаниями долго не живут.

Отогнал дурные мысли подальше, настраиваясь на более позитивный лад.

Я теперь один из них, точнее вскоре буду. Придется наверно документы о неразглашении подписывать, а может, клятву или