– Да, чуть не забыл. С завтрашнего дня — ты мой зам. Я только что передал Раисе на оформление соответствующие документы.

От неожиданности Ника едва не ойкнула.

– Слушай, а может, не надо? Меня и так уже твоей любовницей считают, а теперь точно в этой мысли утвердятся. Я же в редакции меньше полугода работаю, наверняка начнут перешептываться, с чего бы это вдруг мне повышение перепало. Если надо — я и дальше готова работать, как раньше, и за остальным народом «хвосты» подбирать, мне официальный статус не важен…

– Решение принимал не я, а Воронцовы, так что все вопросы к ним.

– Ты не шутишь?

– А с чего бы мне? Все серьезнее некуда.

– Ничего не понимаю, — честно призналась Ника. — Они-то меня всего пару-тройку раз видели, а вдруг я всех вас подведу? У меня ведь и трудового опыта нормального до этой работы не было…

– Хорош себя принижать, — устало попросил Никита. — Если это завуалированный намек-просьба о комплименте, я тебе и так скажу: ты — шикарный редактор и креативщик. Просто… возможны некие кадровые перестановки…

– Что-то ты темнишь!

– Да пойми ты: это все еще вилами по воде писано! Не могу я тебе сейчас все рассказать, вот просто физически не могу! Не потому, что не доверяю, а…

– Ну-ну, договаривай!

– Ладно, — решился Никита. — Если ты так хочешь, то слушай. Вполне вероятно, что через пару-тройку месяцев ты и вовсе займешь мое место.

– Что?!

– Да не кричи ты так! Наши кумушки уже наверняка уши под дверью греют, — проворчал Аникушин.

– Но почему? Я ничего не понимаю. Воронцовым не нравится, как ты руководишь журналом? Или у тебя есть более интересное предложение и ты собираешься уходить? Ты что, и вправду собираешься бросить меня один на один с нашими разведенками?

– Тише, прошу тебя. Не все так просто. Да, мне, вполне вероятно, придется вступить в другую должность, хотя, по совести говоря, я всеми руками и ногами против того, чтобы это случилось. Но похоже, выбор у меня невелик. Впрочем, из хороших новостей: есть шанс, правда довольно призрачный, что сия чаша меня все-таки минует.

– И что для этого надо сделать? — тут же деловито поинтересовалась Ника.

– От нас с тобой здесь мало что зависит, увы. Так что просто будем надеяться на лучшее. Но ты на всякий случай имей в виду: ты вполне можешь оказаться на посту главного редактора.

– А если… если я откажусь?

– Тогда мне впору будет пойти и застрелиться, — как-то буднично отозвался Никита.

– Ты меня вконец запутал. Да что же такое происходит-то? Ты мне можешь толком все объяснить?

– Прости, но — не сейчас. По правде говоря, я сам в некотором шоке пребываю после того, как на меня все это вывалили, мысли так и скачут.

– Подожди, но ты в самом начале сказал мне, что Серафим недоволен сыном? — осторожно задала наводящий вопрос Ника, которой не терпелось выяснить, что же творится с Никитой и почему он вдруг ни с того ни с сего заговорил о том, что собирается передать ей свое кресло.

– На его месте я бы тоже был сильно недоволен. Да что там — просто зол!

– И что успел натворить Виктор? Если это, конечно, не очень большой секрет.

– Да какой уж там секрет, — тоскливо вздохнул Никита и достал из кейса газетенку из разряда низкопробной желтой прессы. — На, полюбуйся! На первой же странице портрет героя!

Ника взяла протянутую ей передовицу, вчиталась. Там, взахлеб смакуя пикантные подробности, сообщалось, что во время милицейского рейда был задержан участник незаконных уличных гонок, на поверку оказавшийся наследником мебельной империи Воронцовых. Виктор был нетрезв и пытался откупиться от стражей порядка, но вместе со всеми прочими гонщиками был бесцеремонно запихнут в автобус и увезен в отделение, где и просидел в обезьяннике всю ночь, а утром был вызволен из застенков личным адвокатом.

– Стритрейсер, мать его так! — сквозь зубы ругнулся Никита. — Об отце даже не думает! Нет бы пожалеть родительские нервы, да какое там! Погоняться ему вздумалось, перед местными сопляками и их подружками на «феррари» зажечь! Мало проблем с милицией, так еще и желтушники обо всем прознали. Теперь точно не отцепятся, будут друг у друга по эстафете эту «новость» принимать. И так после его последнего демарша еле-еле отмылись, так нет же: подавай ему новые неприятности! Еще пара-тройка таких вот эксцессов, и клиентура начнет разбегаться! Тем более что руководитель он никакой. О развитии бизнеса даже не думает, уже до того обнаглел, что документы подписывать отказывается! Ему, видишь ли, лениво их просматривать! Серафим, когда мне это рассказывал, просто трясся весь! Он с братом в эту компанию всю душу вложил, с нуля ее раскрутил, а сынок ее собственными руками гробит. Даже не соображает, идиот: если все развалится, он же первый без средств к существованию окажется! По крайней мере про веселые вечеринки на несколько сотен бездельников придется раз и навсегда забыть! Так что Серафим и Егор посовещались, вызвали Виктора и поставили ему ультиматум: либо он берется за ум и начинает плотно заниматься делами компании, либо может забыть про наследство. Фактически, еще один такой эксцесс или привод в милицию, и он со свистом вылетает из кресла управляющего.

– Ну ладно, с Виктором все более-менее понятно. А при чем здесь ты? Ты-то чем провинился, что тебя из главных редакторов вышибают?

Никита вздохнул и обхватил голову руками, а затем нехотя признался:

– Воронцовы считают, что я — лучшая кандидатура на пост управляющего. То есть если Виктор снова проштрафится, они назначат вместо него меня. Ну а ты, соответственно, возглавишь журнал. А я не хочу такой карьеры! Понимаешь, я никогда не мечтал чем-то там командовать! Был вольной птицей на вольных же хлебах и в ус не дул! А теперь…

– Разве ты не можешь отказаться? Просто скажи им: мол, спасибо за доверие, но не мое это, хоть режьте меня.

– Говорил уже. Все без толку. И если такое произойдет, мне действительно придется идти в управляющие. Я слишком многим обязан Воронцовым… Нет, даже не так: я просто не могу их подвести! Вот и все, расклад прост и незатейлив.

– Но если посмотреть на эту ситуацию со стороны, то получается, что они решают свои проблемы за твой счет! Допустим, Виктор снова вляпается в какую-нибудь историю, и они тут же со спокойной совестью назначают тебя на его пост. И все счастливы и довольны, кроме тебя. Разве так можно?

– Увы, им можно все. Ладно, закрыли тему, а то и так на душе кошки скребут. Будем надеяться, что Виктор наконец-то сообразит, что запахло жареным и пора ему пересмотреть образ жизни. Честное слово, я даже готов закрывать глаза на некоторые его выходки, лишь бы все оставалось по-прежнему. С редакторством я худо-бедно уже свыкся, а вот голая экономика меня нисколько не прельщает.

– Все равно непонятно, — задумчиво произнесла Ника, — почему это Воронцовы именно тебя в управляющие метят. Наняли бы профессионала, да и дело бы с концом! Не думаю, что для них такая большая проблема найти в многомиллионной Москве нужного человека.