— Если бы я не нашел «черный ход», — сказалХейл, — это сделал бы кто-то другой. Я спас вас, сделав это заранее.Можешь представить себе последствия, если бы это обнаружилось, когда«Попрыгунчик» был бы уже внедрен?

— Так или иначе, — парировала Сьюзан, —теперь мы имеем параноиков из Фонда электронных границ, уверенных, что «черныйход» есть во всех наших алгоритмах.

— А это не так? — язвительно заметил Хейл.

Сьюзан холодно на него посмотрела.

— Да будет тебе. — Хейл вроде бы затрубилотбой. — Теперь это не имеет значения. У вас есть «ТРАНСТЕКСТ». У вас естьвозможность мгновенно получать информацию. Вы можете читать все, чтопожелаете, — без всяких вопросов и запросов. Вы выиграли.

— Почему бы не сказать — мы выиграли? Насколько мнеизвестно, ты сотрудник АНБ.

— Ненадолго, — буркнул Хейл.

— Не зарекайся.

— Я серьезно. Рано или поздно я отсюда смоюсь.

— Я этого не переживу.

В этот момент Сьюзан поймала себя на том, что готовавзвалить на Хейла вину за все свои неприятности. За «Цифровую крепость»,волнения из-за Дэвида, за то, что не поехала в Смоуки-Маунтинс, — хотя онбыл ко всему этому не причастен. Единственная его вина заключалась в том, чтоона испытывала к нему неприязнь. Сьюзан важно было ощущать свое старшинство. Вее обязанности в качестве главного криптографа входило поддерживать вшифровалке мирную атмосферу — воспитывать других. Особенно таких, какХейл, — зеленых и наивных.

Сьюзан посмотрела на него и подумала о том, как жаль, чтоэтот человек, талантливый и очень ценный для АНБ, не понимает важности дела,которым занимается агентство.

— Грег, — сказала она, и голос ее зазвучал мягче,хотя далось ей это нелегко. — Сегодня я не в духе. Меня огорчают твоиразговоры о нашем агентстве как каком-то соглядатае, оснащенном современнойтехникой. Эта организация создавалась с единственной целью — обеспечиватьбезопасность страны. При этом дерево иногда приходится потрясти, чтобы собратьподгнившие плоды. И я уверена, что большинство наших граждан готовы поступитьсянекоторыми правами, но знать, что негодяи не разгуливают на свободе.

Хейл промолчал.

— Рано или поздно, — продолжала она, — народдолжен вверить кому-то свою судьбу. В нашей стране происходит много хорошего,но немало и плохого. Кто-то должен иметь возможность оценивать и отделять одноот другого. В этом и заключается наша работа. Это наш долг. Нравится нам этоили нет, но демократию от анархии отделяет не очень-то прочная дверь, и АНБ ееохраняет.

Хейл задумчиво кивнул:

— Quis custodiet ipsos custodes?

Сьюзан была озадачена.

— Это по-латыни, — объяснил Хейл. — Из сатирЮвенала. Это значит — «Кто будет охранять охранников?».

— Не понимаю. Кто будет охранять охранников?

— Вот именно. Если мы — охранники общества, то ктобудет следить за нами, чтобы мы не стали угрозой обществу?

Сьюзан покачала головой, не зная, что на это возразить.

Хейл улыбнулся:

— Так заканчивал Танкадо все свои письма ко мне. Этобыло его любимое изречение.

Дэвид Беккер остановился в коридоре у номера 301. Он знал,что где-то за этой витиеватой резной дверью находится кольцо. Вопроснациональной безопасности.

За дверью послышалось движение, раздались голоса. Онпостучал. Послышался голос с сильным немецким акцентом:

— Ja?

Беккер молчал.

— Ja?

Дверь слегка приоткрылась, и на него уставилось круглоенемецкое лицо.

Дэвид приветливо улыбнулся. Он не знал, как зовут этогочеловека.

— Deutscher, ja? Вы немец, да?

Мужчина нерешительно кивнул.

Беккер заговорил на чистейшем немецком:

— Мне нужно с вами поговорить.

Мужчина смотрел на него недовольно.

— Was wollen Sie? Что вам нужно?

Беккер понял, что ему следовало заранее отрепетироватьразговор, прежде чем колотить в дверь. Он искал нужные слова.

— У вас есть кое-что, что я должен получить.

Эти слова оказались не самыми подходящими. Глаза немцасузились.

— Ein Ring, — сказал Беккер. — Du hast einenRing. У вас есть кольцо.

— Проваливайте! — зарычал немец и начал закрыватьдверь. Беккер не раздумывая просунул ногу в щель и открыл дверь. Но сразу же обэтом пожалел.

Глаза немца расширились.

— Was tust du? Что вы делаете?

Беккер понял, что перегнул палку. Он нервно оглядел коридор.Его уже выставили сегодня из больницы, и он не хотел, чтобы это случилось ещераз.

— Nimm deinen Fuß weg! — прорычалнемец. — Уберите ногу!

Взгляд Беккера упал на пухлые пальцы мужчины. Никакогокольца. «Я так близок к цели», — подумал он.

— Ein Ring! — повторил Беккер, но дверь закрыласьперед его носом.

Он долго стоял в роскошно убранном коридоре, глядя на копиюСальватора Дали на стене. «Очень уместно, — мысленно застонал он. —Сюрреализм. Я в плену абсурдного сна». Проснувшись утром в своей постели,Беккер заканчивал день тем, что ломился в гостиничный номер незнакомогочеловека в Испании в поисках какого-то магического кольца.

Суровый голос Стратмора вернул его к действительности. Выдолжны найти это кольцо.

Беккер глубоко вздохнул и перестал жаловаться на судьбу. Емухотелось домой. Он посмотрел на дверь с номером 301. Там, за ней, его обратныйбилет. Остается только заполнить его.

Беккер снова вздохнул, решительно подошел к двери и громкопостучал. Пора переходить к решительным действиям.

Немец рывком открыл дверь и собрался было закричать, ноБеккер его опередил. Помахав карточкой теннисного клуба Мериленда, он рявкнул:

— Полиция!

После чего вошел в номер и включил свет.

Немец не ожидал такого оборота.

— Was machst…