– Какая ты предусмотрительная женщина! – Он шутливо хлопнул ее по заду и не стал сопротивляться, когда Мэделин потянула его в сторону спальни. Внезапно она остановилась и, повернувшись к нему, снова обняла. Прижавшись щекой к его щеке, она прошептала:

– О, как я люблю тебя, Карл! Ты очень нужен мне…

– А ты – мне, – прошептал он в ответ и зарылся лицом в ее волосы. Он был рад, что она не заметила глубокого беспокойства в его глазах.

– Мы сможем встретиться за ленчем, папа? – спросила Мэделин Джейка, позвонив ему на следующее утро.

Казалось, Джейк заколебался на какое-то мгновение, и Мэделин поняла, что он пытается отсрочить встречу, зная, что она начнет пытать его вопросами о матери. Однако через секунду он сказал:

– Да, конечно, дорогая. Правда, сегодня мне не удастся. Может быть, завтра?

– Прекрасно.

– В «Ла Каравелле»?

– Замечательно! До встречи. Пока, папа.

На следующий день Мэделин вошла в ресторан в простом-белом костюме с золотыми украшениями, вызвав живой интерес у присутствующих, которые повернули головы в ее сторону и понизили голоса до шепота, когда она присоединилась к Джейку у бара.

Усевшись за один из самых лучших столов в «Ла Каравелле», который заказывали только очень важные персоны, они представляли собой чудесную пару – отец и дочь: оба высокие и стройные. Черные волосы Мэделин обрамляли прелестное лицо пышными локонами, в то время как седые волосы Джейка и худое загорелое лицо придавали ему очень солидный вид.

– Рад видеть тебя! – сказал, улыбаясь, Джейк, сделав заказ. – Как Англия?

Мэделин искоса посмотрела на него:

– Англия хорошо, жаль только, что не могу сказать того же самого о деде.

– Это замечание довольно дурного свойства, ты не находишь? – мягко заметил Джейк. – Мне очень жаль, что тебе пришлось пережить смерть Джорджа сразу по прибытии.

– Но совсем не жаль, что он умер? – сказала Мэделин. Джейк приподнял брови и удивленно посмотрел на дочь:

– В этом нет ничего странного. Джордж был старым человеком и слегка безумным в последние годы. Я бы сказал, используя банальное выражение, что смерть была для него милосердным избавлением от мук. Я предупреждал, что тебе не следует ездить к нему, Мэделин. Я знал, что это не доставит тебе удовольствия.

Мэделин посмотрела прямо в глаза отцу, голос ее был тверд:

– Папа, нет смысла пытаться скрыть от меня главное. Я многое обнаружила, находясь в Милтон-Мэноре, но мне нужно уточнить некоторые детали. Я хочу знать, что случилось с моей матерью.

Джейк принужденно улыбнулся, широко раскинув руки.

– Почему ты так настойчиво интересуешься прошлым? – спросил он. – Все давно прошло, и теперь, со смертью Джорджа, история закончилась. Даримплов больше нет.

– Это не так, папа. Ты забыл, что я наполовину Даримпл и дед оставил мне в наследство фамильное имущество. Мы не можем делать вид, что эта семья никогда не существовала только потому, что умерла моя мать!

Джейк ничего не ответил.

– Моя мать связалась с черной магией, разве не так? – вызывающе сказала Мэделин.

– От кого ты услышала такую чепуху? – Джейк побледнел, но продолжал говорить уверенно: – Несомненно, от Джорджа. Не верь ему…

– Я нашла в библиотеке дневник, спрятанный за другими книгами. Там описана черная месса, которую служат в честь Сатаны… и другие вещи. – Мэделин содрогнулась. – Дженкинс тоже связан с этим, не так ли? Он украл дневник на следующий день, после того как я нашла его, а когда я еще раньше спросила Дженкинса о моей матери, он отказался что-либо рассказывать. Он явно пытается скрыть правду.

– Дженкинс? – повторил Джейк, вздрогнув. – Боже милостивый, он все еще жив? Я думал, он умер несколько лет назад. Теперь послушай меня, Мэделин… – Он наклонился над столом и понизил голос: – В деревне Шеркомб много лет поговаривают о сборищах ведьм и прочих глупостях, но твоя мать, конечно, не была связана с этим. Я думаю, она проявляла любопытство к подобным явлениям и кратко записывала то, что слышала, вот и все. Что касается Дженкинса, то он всего лишь садовник. Мне не известно, какой чепухой Джордж забил твою голову, но, как я уже говорил тебе, он был слишком стар и не совсем в своем уме. Мне кажется, он сам не понимал, что говорил.

В этот момент официант принес отварного лосося, которого они заказали, и наполнил их бокалы вином. Джейк оглядел ресторан и помахал рукой, увидев нескольких друзей за другими столиками, явно стремясь сменить тему разговора.

– Это Оливер Стронг, – заметил он. – Я говорил тебе, Мэделин, что он собирается баллотироваться в конгресс?

– Меня не интересует Оливер Стронг, – сказала Мэделин возмущенно. – Мне наплевать, если он даже собирается стать президентом! Дед сказал, что моя жизнь подвергалась опасности из-за того, что делала моя мать… Ради Бога, папа, я должна знать, что произошло! Это очень важно для меня.

– Говори потише. На нас уже смотрят, – сказал Джейк с досадой. – Я больше не хочу слышать об этой чепухе!

– Ладно, однако есть одна вещь, которую ты обязан сообщить мне, – сказала Мэделин. – Мне нужно знать, где и когда похоронена моя мать, потому что мой адвокат не может найти свидетельство о ее смерти.

Распрощавшись с Мэделин и проследив, как она села в машину, Джейк немедленно поспешил к своей сестре в Бересфорд. Пэтти Зифрен, которая собралась к подругам на партию в бридж, приветствовала его со своей обычной язвительностью:

– Ты нарушил все мои планы, это просто ужасно! Неужели нельзя было предварительно позвонить мне? – Голос ее был более сиплым, чем обычно, и сизый туман сигаретного дыма окружал ее, как аура.

– Извини, Пэтти, но мне крайне необходимо поговорить с тобой.

– Тогда лучше присядь. – И она указала рукой на кресло в большой неубранной гостиной. – В чем дело?

Джейк кратко повторил разговор с Мэделин.

– О Боже! – Пэтти опустилась на одно из бледно-розовых кресел, еще более угловатая в своем темно-синем костюме от Шанель, с избытком золотых цепочек. – И что ты собираешься делать?

– Не знаю, – растерянно сказал Джейк. – Какого черта Джордж не составил нового завещания, после того как?.. Пэтти, ради Бога, перестань курить! – Он раздраженно замахал руками, пытаясь разогнать дым.

– Не нервничай так, Джейк. – Тем не менее она затушила сигарету в большой мраморной пепельнице. – Мне кажется, тебе следует все рассказать Мэделин, – задумчиво сказала она. – Теперь ты не можешь скрывать от нее правду.

– Не могу, Пэтти, не могу! Она уже многое знает. Боже, как я хотел, чтобы Джордж ушел из жизни тихо, не втягивая Мэделин в это дело! Зачем ей знать обо всем, что случилось много лет назад?

Пэтти, сочувственно посмотрев на него, продолжала говорить довольно резко: