с тремя приятелями, и Марианна не хочет, чтобы они ввалились на самом интересном месте.

Марианна чувствует, как краснеет не только лицом, но и всем телом. Как бы она ни притворялась, что не догадывается о том, что сейчас произойдет, что не знает, чего хочет, все же она обнаруживает в своей голове совершенно конкретные мысли.

Марианна все больше смущается, пока они ищут ее каюту в этих тесных, вызывающих клаустрофобию коридорах. До этого она поднималась по другой лестнице, с другой стороны, поэтому долго не может понять, как располагаются каюты. Волнение не способствует быстрому ориентированию, но в конце концов они все же оказываются у двери с номером 2015 в самом конце короткого коридора. Она первая заходит внутрь. Садится на односпальную кровать и зажигает бра. Скидывает туфли – как же прекрасно без них! – подтягивает ноги на кровать. Еле заметная качка кружит женщине голову. Действие алкоголя она тоже чувствует и все же ощущает себя на удивление трезвой. Все пять видов чувств сейчас обострены.

Йоран закрывает за собой дверь, и, когда Марианна видит его, такого высокого и широкоплечего, каюта кажется еще меньше, чем есть на самом деле.

– Здесь ты собиралась разместиться с подругой?

Марианна мотает головой:

– Нет, конечно. У нее была соседняя. – Она тут же жалеет о сказанном, потому что не знает, как сможет объяснять звуки, которые могут раздаться в соседней каюте. – Или в этом же коридоре чуть дальше, я не помню точно.

Стена у изголовья кровати трещит. По ту сторону ледяная вода Балтийского моря давит своей огромной тяжестью на борт судна.

Йоран садится рядом. Его волосы собраны в хвост. Марианне это нравится. У него красивая форма черепа.

– Ты уверен, что твои друзья не обидятся, что ты покинул их компанию?

– Думаю, они справятся. – Йоран смотрит на женщину, прищурившись. – Они бы поступили точно так же, если бы у них была такая возможность.

Марианна улыбается. Интересно, его дружки тоже удрали бы с первой попавшейся юбкой или он хочет сказать, что они ушли бы именно с ней, потому что считают ее привлекательной. Марианна обнаруживает, что ей нравится эта мысль. Даже трогательно, насколько она жаждет признания.

– Я сказала правду там, на палубе… Я действительно очень давно так не веселилась. Мне казалось, что я уже забыла, как это…

Йоран смеется:

– Я с трудом могу в это поверить.

Юбка слегка задралась и обнажила колени, Марианна меняет позу и одергивает ткань.

– Я хочу, чтобы ты это знал, – тихо говорит она.

Секунды бегут.

– Ты заметила, как стало тихо? – спрашивает Йоран, и Марианна кивает.

Она не сразу понимает, что он имел виду паром.

Вибрация прекратилась. Осталось только легкое постукивание.

– Мы причалили у Аландских островов.

Марианна молча кивает, просто потому что не знает, что ответить. По дороге сюда Йоран рассказал ей обо всех погибших вокруг островов кораблях. О шампанском, которое достали с французского корабля, затонувшего в начале девятнадцатого века. Он доставлял товары в Россию. Бутылки стоили на аукционе сотни тысяч крон за штуку. «Ни одно шампанское не может быть настолько вкусным, чтобы столько стоить, – заметила Марианна. – Думаю, что покупать такое могут только люди с невероятно бедным внутренним миром». Эта фраза очень развеселила Йорана.

Она ему нравится. Это точно. Марианна видит это по глазам мужчины.

– Этим я тоже не занималась очень давно.

– Что ты имеешь в виду?

Тут Марианна, к счастью, поняла, что Йоран просто дразнит ее, до того, как начала униженно что-то объяснять.

– Просто это так странно. Мы с тобой едва знакомы… и теперь вот мы здесь. Я совсем о тебе ничего не знаю.

– Ты знаешь, что я живу один в квартире в Худдинге. И что мы с ребятами когда-то работали вместе в телекоммуникационной компании.

– Ну, это не так уж и много.

– А рассказывать особо-то и нечего. – Йоран сел, прислонившись спиной к стене. – Но если ты что-то хочешь знать, то просто спроси.

Йоран выглядит таким домашним со сцепленными на животе руками и широко разведенными коленями. Кажется таким безмятежным. Марианна многое хотела бы знать, но подходящие вопросы не приходят в голову именно сейчас.

«Что ты делаешь, когда ты один? Ты был когда-нибудь действительно одинок? Кто твои родители? Ты веришь в Бога? Был ли ты когда-нибудь серьезно болен? Думаешь ли ты, что это может иметь продолжение? Ты смог бы полюбить меня по-настоящему? Смог бы выносить меня долгое время?»

– Я даже не знаю, был ли ты женат и есть ли у тебя дети.

– Женат был, детей нет.

«Кем была твоя жена? Она хотела детей, а ты нет? Вы поэтому развелись? Что произошло между вами? Если у этой встречи будет продолжение, если мы станем парой, как мне вести себя, чтобы все не испортить?»

– А ты ничего не хочешь обо мне знать?

– Нет. – Йоран кладет руку женщине на бедро, перебирает пальцами ткань юбки. – Мне нравится, что ты для меня загадка.

Марианна смеется, удивляясь собственному смеху:

– Я никогда не считала себя особо загадочной.

Она делает глубокий вдох. Решает про себя оставить попытки найти тот волшебный вопрос, который каким-то непонятным образом примирит ее с фактом того, что она собирается лечь в постель с незнакомцем.

Момент слишком деликатный, можно спугнуть настроение словами. И если она не хочет его испортить, то лучше всего будет помолчать.

Йоран ложится на бок, поддерживая голову одной рукой. Пальцы второй руки гладят под юбкой внутреннюю сторону ее обтянутого нейлоном бедра. Прикосновение вызывает мурашки на руках женщины, вдоль позвоночника и во всех остальных укромных уголках тела.

Йоран уже не незнакомец. Она знает все, что ей нужно на данный момент. Время для вопросов наступит потом.

– Ляг, – говорит Йоран.

Марианна слушается. Ложится рядом и тянется рукой к выключателю.

– Оставим свет, – просит он.

Но на этот раз Марианна не слушается. Выключатель щелкает, и света больше нет, как будто тьма проглотила лампу. Она представляет себе, что видит темные тени и фигуры на черном фоне, но это просто игра воображения. Йоран поднимает юбку, и Марианна помогает ему снять колготки. И трусы. Он ласкает ее. Ее кожа очень чувствительна. Ей даже кажется, что она чувствует отпечатки, которые пальцы Йорана оставляют на ее теле.

Слезы подступают к горлу, Марианна плачет, радуясь, что в каюте темно и она может замаскировать всхлипывания под нетерпеливые вздохи. Ремень Йорана звякает, когда он его расстегивает. Он стряхивает с себя джинсы и ложится на нее сверху. Прижимает губы к ее подбородку, ищет ее губы.

Они