запах свободы. Тогда как мерно цокающие за спиной кони нисколько меня не волнуют. Как не волнуют их молчаливые хозяева и решивший из чувства солидарности прогуляться эрхас.

— Так откуда вы, леди? — нарушил молчание хозяин, когда наша странная процессия после заминки с подведенной ко мне лошадью снова тронулась в путь.

— Издалека, сударь.

— А именно?

— Название моей страны ничего вам не скажет, — покачала я головой. — Поверьте, она находится так далеко, что вы при всем желании не могли о ней слышать.

— Тогда как вы оказались в Валлионе? Почти одна? И в таком виде?

— Обстоятельства, сударь. Порой они бывают сильнее наших желаний.

— Как давно вы покинули Рейдану?

Я неодобрительно покосилась: не вышло спросить в лоб, так теперь на слове хочет поймать?

— Я не заезжала в столицу, сударь.

— Как же так, леди? — сдержанно удивился эрхас.

— Вот так. Мы решили не задерживаться в пути и отправились напрямик.

— Вы не испросили аудиенции у его величества?

— А зачем? Насколько я знаю, его величество — человек крайне занятой. Тогда как Валлион — не тюрьма и охотно пропускает через свои границы всех желающих. Подорожную мои люди отметили, как положено, и, полагаю, этого вполне достаточно. Впрочем, возможно, я не права? Быть может, на ваших землях положено отдавать за проход какую-то мзду?

Эрхас странно окаменел и недобро сузил глаза.

— Нет, леди. Мзды платить не нужно.

— Тогда зачем отвлекать его величество по пустякам? — Я пожала плечами, мысленно отметив, как насторожился и вроде как даже оскорбился собеседник.

Ох! А вот этого не нужно. Враг в этих краях мне совсем ни к чему.

Я как можно мягче улыбнулась.

— Простите, эрхас, если мои слова вас задели. Но я еще не слишком хорошо знаю ваши законы. И если невольно затронула этот вопрос, то лишь потому, что в Тарре за подорожную мне пришлось бы провести недел… то есть дюжину дней в ожидании пропуска. Тогда как у вас законы гораздо более либеральные.

Эрхас Дагон секунду напряженно меня разглядывал, но потом, видимо, что-то для себя решил и отвернулся, вперив тяжелый взгляд на пустую дорогу.

— Ничего страшного, леди. Ваше незнание вполне простительно.

— Еще раз прошу меня извинить.

— Пустое. Я не рассержен.

Ну-ну. Глазки тогда спрячь, врунишка, а то больно нехорошо они у тебя сверкнули. Надо будет поинтересоваться у Лина, в чем дело, а то словно иду по минному полю и не знаю, в какой момент подо мной рванет.

— Расскажите о себе, эрхас, — задала я нейтральный вопрос. Но он неожиданно усмехнулся и лукаво покосился.

— Вообще-то я хотел попросить вас о том же.

— Помилуй Аллар, да что в моей жизни может вас заинтересовать? — фальшиво удивилась я, лихорадочно соображая. — Живу с родителями, занимаюсь всем, что нахожу интересным, гуляю в свое удовольствие, подбираю новые платья… о чем тут рассказывать?

— Ну, что-то же заставило вас отойти от привычных дел и отправиться на окраину Валлиона?

— Кхм, — кашлянула я: вот тут он меня действительно уел. — Вы правы, есть такой момент.

— Быть может, поделитесь со мной этой тайной? — еще хитрее покосился эрхас, окончательно забыв о мимолетной обиде.

— Любопытство, сударь, побудило меня тронуться в путь, — печально вздохнула я. — Есть такое опасное человеческое стремление…

— Что же вас так заинтересовало в наших землях, что вы покинули родной дом?

— Вы не поверите, сударь, — эары.

— О, — против всяких ожиданий, на его лице проступило понимание. — Эары всегда были для нас загадкой, так что мне понятен ваш интерес. Другое дело, что большинство людей предпочитает удовлетворять свой интерес дома — из книг или со слов заезжих купцов.

Я неловко кашлянула.

— А я ОЧЕНЬ любопытна, сударь.

— Настолько, что даже решили сбежать из дома? — насмешливо хмыкнул Дагон.

Я от неожиданности споткнулась, но потом опомнилась и, мысленно возликовав, изобразила крайнюю степень смущения. Елки-палки! Ну и идею он мне подсказал! Да с такой легендой я вообще нигде не пропаду! И прятаться мне почти не потребуется! Это ж надо: сбежавшая богатая наследница! Сумасбродка, непоседа, злостная упрямица и несносная своенравная пигалица! Да сюда же уложатся все мои странности! И поношенная одежда с чужого плеча, чтобы не узнали, и разбитые сапоги, и потертая сумка через плечо… даже наглость моя и откровенное бесстрашие при виде важных господ-воинов! Вот! Надо было самой до этого додуматься! Первой деликатно ему намекнуть! Дескать, не послушалась отца с матерью, выбралась среди ночи из родного дому, взяла для надежности пару-тройку верных слуг и дернула к эарам, чтобы поглазеть на это великое чудо! Да еще приплести сюда внезапно напавшую по пути банду разбойников, из-за которой я осталась почти без денег, кареты — ну или хотя бы любимой с детства белой кобылы, — из-за которых верным слугам пришлось с честью отстаивать мое доброе имя, а потом искать гадов по окрестным лесам, чтобы добить и тем самым облегчить жизнь другим путникам…

От стыда за собственную недогадливость я едва не покраснела. Но эрхас, слава богу, воспринял это как должное и даже позволил себе толику снисхождения во взгляде. Мол, просчитал тебя, наивная девочка, мнящая себя самой умной и изворотливой. Просчитал почти сразу и быстро понял, кто ты есть… оно и ладно. Пусть тешит свое самолюбие и больше не терзает меня глупыми вопросами. Тогда, глядишь, и разойдемся миром.

Я постаралась одновременно изобразить негодование, возмущение, пугливое «только не говорите батюшке!». Потом спрятала взгляд, чтобы никто не увидел мелькнувшего там удовлетворения, и, наконец, тяжело вздохнула.

— Это было очень неосторожно с вашей стороны, леди, — непривычно мягко пожурил меня эрхас.

Я «смутилась» еще сильнее.

— Да я же… не одна. У меня есть верные люди.

— Дороги могут быть опасны, — настойчиво повторил он. — А для юных леди они опасны вдвойне. Вам лучше вернуться.

— Нет, — мгновенно нахмурилась я. — Сперва посмотрю на эаров и их лес… издалека, конечно… потом закончу с делами и только тогда вернусь.

Эрхас неодобрительно покачал головой.

— При всем уважении, леди, но я не могу этого допустить.

— Что? — Я нахмурилась еще больше. — Как вы сказали? Неужели вы собираетесь меня похитить, сударь?

— В каком смысле? — искренне опешил он, едва не отпрянув.

Мы дружно остановились.

— В прямом. Раз вы решили не пропускать меня через свои владения, значит, предполагаете удерживать силой, потому что добровольно я с вами не поеду. А заключение под стражу благородной леди и принуждение ее к чему-либо автоматически приравнивается к похищению. А то, может, и к грязным домогательствам, прикрытым благородной ложью о моем спасении. И если вина ваша будет доказана… а мое присутствие в