litbaza книги онлайнФэнтезиДелириум - Лорен Оливер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 33 34 35 36 37 38 39 40 41 ... 90
Перейти на страницу:

До дома еду, не оглядываясь, а когда оказываюсь у ворот, на улицах уже ни души, ночь на подходе и комендантский час вот-вот примет нас в свои объятия, укроет и защитит всех в своих домах.

11

Думай об этом так: когда на улице холодно и у тебя зуб не попадает на зуб, ты, чтобы не простудиться, укутываешься в зимнее пальто, наматываешь на шею шарф и надеваешь рукавицы. Так вот, границы — это как пальто, шарфы и шапки для всей страны! Они не пускают к нам болезнь, охраняют наше здоровье!

После возведения границ президент и Консорциум, чтобы мы все были счастливы и могли чувствовать себя в полной безопасности, сделали последний шаг. Они провели Великую санацию[1] (иногда ее называют «блицкриг»). Великая санация длилась меньше месяца, но после нее вся Дикая местность была очищена от заразы. Мы пришли туда и старыми добрыми методами вычистили оттуда всю заразу. Так твоя мама тщательно вытирает губкой кухонный стол — раз, два, три, и все чисто…

Из книги доктора Ричарда «Историческая азбука для детей», глава первая

В нашей семье есть тайна — за несколько месяцев до процедуры моя сестра заразилась делирией. Она влюбилась и парня по имени Томас. Томас тоже не был исцеленным. Целые дни они проводили вместе, лежали на лужайках среди полевых цветов, шепотом обещали друг другу то, чего никогда не смогли бы исполнить. Сестра все время плакала. Как-то она призналась мне, что Томас любил поцелуями осушать ее слезы. И до сих пор, когда я думаю о том времени (мне тогда было восемь), мне кажется, что я чувствую на губах вкус соли.

Болезнь с каждым днем набирала силу, она, как дикий зверь, выедала сестру изнутри. Сестра не могла есть. То немногое, что уговаривали ее проглотить, сразу выходило обратно. Я тогда боялась, что она умрет.

Томас разбил ей сердце, это, естественно, никого не удивило. В руководстве «Ббс», в разделе «Последствия» на тридцать второй странице сказано: «Амор делириа нервоза приводит к изменениям в предлобных долях коры головного мозга, в результате у больного возникают фантазии и бред, которые, в свою очередь, приводят к полному разрушению психики».

Потом моя сестра уже не вставала с постели, она страшно исхудала, все время лежала и смотрела, как двигаются тени на стенах.

И даже тогда сестра отказывалась от процедуры и покоя, который она могла ей подарить. А в день, когда ее должны были исцелить, потребовалось четыре врача и несколько уколов с транквилизаторами, чтобы она смирилась и перестала царапаться длинными острыми ногтями (сестра неделями их не подстригала), проклинать всех и звать Томаса. Когда за ней пришли, чтобы забрать в лаборатории, я сидела в углу комнаты и все видела. Сестра плевалась, шипела и брыкалась, а я думала о маме и о папе.

С того дня, хотя до процедуры было больше десяти лет, я начала отсчитывать месяцы до той поры моей жизни, когда я буду в полной безопасности.

В конце концов мою сестру исцелили. Она вернулась домой уравновешенной и удовлетворенной, с аккуратно подстриженными ногтями и с заплетенными в длинную косу волосами. Спустя несколько месяцев ей подобрали жениха, одного инженера по информационным технологиям, и после окончания колледжа они поженились. Во время бракосочетания они вяло держали друг друга за руки и смотрели прямо перед собой в свое будущее без тревог и ссор, будущее из одинаковых, как аккуратно надутые шарики, дней.

Томаса тоже исцелили. Он женился на Элле, которая когда-то была лучшей подругой сестры. Сейчас они все счастливы. Не так давно сестра сказала мне, что обе пары часто встречаются на пикниках или на районных мероприятиях, потому что живут неподалеку друг от друга в Ист-Энде. Они сидят вместе, вежливо беседуют, и ни одно воспоминание из прошлого не омрачает их безмятежное настоящее.

В этом вся прелесть исцеления. Никто не упоминает о тех ушедших жарких днях на лужайках среди полевых цветов, когда Томас осушал слезы сестры поцелуями и выдумывал целые миры, которые мог бы ей подарить. И о том, как она сдирала кожу на руках при одной только мысли о жизни без Томаса, тоже никто больше не упоминает. Я уверена, что сейчас сестре стыдно за свое прошлое, если она вообще его помнит. Правда, теперь я ее не так часто вижу, наверное, раз в два месяца, когда она вспоминает, что надо бы нас навестить. Вы, конечно, можете сказать, что после процедуры я потеряла частичку своей сестры, но это не важно, главное, теперь она защищена от болезни. Главное, она в безопасности.

Я открою вам еще одну тайну. Ради вашего же блага. Вы можете думать, что у прошлого есть что вам рассказать. Вы можете думать, что вам следует прислушиваться, напрягаться, чтобы расслышать его шепот, наклоняться к самой земле, чтобы услышать его замогильное дыхание. Можете думать, что там есть что-то лично для вас, то, что вы должны понять, в чем вы должны разобраться.

Но я знаю правду, ее открыл мне холод, который приходит по ночам. Я знаю — прошлое будет тянуть вас назад и вниз, оно будет вынуждать вас цепляться за шепот ветра и шорох веток деревьев, будет заставлять вас расшифровать некий код, восстанавливать давно уничтоженное. Это все бесполезно. Прошлое — тяжелый груз и больше ничего, оно, как камень на шее, будет тянуть вас ко дну.

Дарю вам совет: если услышите, что прошлое начинает говорить с вами, почувствуете, как оно тянет вас назад, гладит пальцами по спине, лучшее, что вы можете сделать, — бежать.

В дни после признания Алекса я постоянно проверяю себя на наличие симптомов делирии. Когда стою за кассой в магазине дяди, я время от времени наклоняюсь вперед, упираюсь локтем в стойку, а ладонь держу у щеки, чтобы можно было пальцем дотронуться до шеи и убедиться, что пульс в норме. Проснувшись утром, я делаю несколько глубоких вдохов и прислушиваюсь, нет ли шумов в легких. Я постоянно мою руки. Я знаю, что делирия не грипп, ею не заразишься, если на тебя кто-то чихнет, но тем не менее она заразна. Когда я проснулась на следующее утро после встречи с Алексом, у меня все еще болели руки и ноги, в горле саднило, а голова была легкой, как воздушный шарик, и моей первой мыслью было: не заразилась ли я делирией?

Прошло несколько дней, и мне стало лучше, только теперь все мои чувства странным образом притупились. Все вокруг поблекло, как на плохой цветной фотопленке. Еда кажется пресной, я солю ее, даже не попробовав, и каждый раз, когда тетя Кэрол что-то мне говорит, ее голос звучит тихо, как будто кто-то приглушил звук. Но я перечитала в руководстве «Ббс» все симптомы делирии и ничего подобного не обнаружила, так что со мной все в порядке.

И все же я соблюдаю меры предосторожности. Я не сделаю ни одного неверного шага и докажу, что не такая, как мама… что наша встреча с Алексом — случайность, ошибка, катастрофа. У меня из головы не идет, как я рисковала. Я даже думать не хочу о том, что будет, если кто-то узнает правду об Алексе, узнает, что мы стояли вместе в воде, дрожали от холода, разговаривали, смеялись, даже касались друг друга. При одной только мысли об этом мне становится дурно. Я вынуждена повторять себе, что до процедуры осталось меньше двух месяцев, надо только вести себя тихо и продержаться еще семь недель, а там со мной все будет в порядке.

1 ... 33 34 35 36 37 38 39 40 41 ... 90
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?